Не в первый раз натыкаюсь на высказывание в том духе, что нельзя менять время повествования в произведении. Либо пиши все в прошедшем, либо все в настоящем. И никаких переходов на настоящее в особо экспрессивных сценах (или в наблюдаемых он-лайн), когда сцены менее экспрессивные той же книги пишутся (и неплохо смотрятся) в прошлом времени. Более того, есть радикалы, требующие настоящее время искоренить. Огнем и мечом! Ибо некошерно. Классики писали в прошедшем и нам завещали.
Когда мне в свое время на СИ какое-то существо строго сказало: перепишите! чтоб все было в одном времени! — я только плечами пожала: эти ваши интернеты что море, нанесет приливом мусора — поди разгреби. Хорошо, если ресурс янтароносный, тогда мусор считается естественным тралом янтаря. А если нет? Мусор — он и на Самиздате мусор.
Думала, больше подобных идиотизмов встречать не доведется. Ан нет, началась в колхозе осень. И у некоторых квази-критиков взыграло ретивое.
Что-то я не понимаю, ребята, вы откуда это правило взяли? Вам дяденьки писатели на литконах объяснили? Понимаю ваше благоговение перед дяденьками, которые уже лет десять или даже двадцать пишут то, что мы читаем в сортире и в транспорте, дабы время убить. Охотно верю, что прям так публично и выразились: искореняйте настоящее время! Эти дяденьки для того и принимают приглашения на литкон, чтобы осенить вас, дорогие мои, хорошие, новым знанием. И чем больше было выжрано накануне, тем знание удивительнее и неожиданнее. Правда, после получения оного принюхивайтесь, родные, принюхивайтесь. Ну и пытайтесь думать своими мозгами. Оно всегда полезней, нежели молиться на литкон-экспириенс.
Собиралась было с привести примеры писателей, позволявших себе шалости с настоящим временем, но поймала себя на мысли: это неверная система аргументации. Конечно, проще всего создать видимость правоты, назвав несколько громких имен, перечислив тех, кто завоевал нишу в вечности, действуя определенным образом. Это как бы дает индульгенцию на применение определенного приема. Как бы. Потому что на деле… На деле ничего оно не дает. Можно бесконечно играть в пинг-понг именами, дрочить на одни приемы и казнить без суда и следствия другие. Не признаваясь ни себе, ни оппоненту в том, что одни приемы тебе нравятся, а другие нет. Или не приемы, а способы их применения.
Ибо вся закавыка в применении.
Умелый автор может сознательно и планомерно брать штамп за штампом из популярной, заезженной схемы, точно серые, затертые кусочки паззла — брать и выкладывать картину немыслимой, необъяснимой красочности. Как он это делает? Магия, дорогие мои, магия таланта. Ну а без нее и пробовать не стоит, получится тот же серый паззл, что и у всех, использовавших бросовый материал.
Одна моя эриния предъявляла Максиму Далину (а если быть честным, то не ему, а мне) претензии: почему Далину можно сравнивать глаза персонажа с драгоценным камнем, а Ролдугиной — нельзя? С таким же успехом можно было поинтересоваться, почему Толкиену можно писать про эльфов-гномов-орков-троллей, а всяческим Мяхар надо руки рубить, чтоб перестали трахать публике мозг с применением фэйри и клавы. И нет, Толкиену это можно не потому, что он основоположник. Неверный ответ. Пратчетт не основоположник, но ему тоже можно. Дело не в положении, а в умении.
А черт, не удержалась, назвала имена. Ну, будем считать, что я это для иллюстративности.
Унылые женские ссаки скомпрометировали многие художественные приемы до априорной неприемлемости. И если о каких глазах пишут: его очи напоминали драгкамни! — уже ждешь, что следующим номером пойдут волосы цвета драгметалла. Вот только проблема здесь не в употреблении ювелирного сырья, а в том, как паршиво написано. Есть разница между упоминанием о переменчивости цвета — и тонной слюней на тему «Вот за ети-та валшебные глазки я ево и палюбила!»? Есть, но только для тех, у кого имеется вкус и чутье, чтобы различать художественность и слюни. А тем, у кого ничего такого нет и, скорее всего, никогда не будет, уже не объяснишь: существует хорошее использование и плохое. К месту и не к месту. По делу и по глупости. По любви и по дрочке. В нем, в использовании, сцабака зарыта. Но сам прием — не виноват. Не в нем суть идиотизма.
Для вящей иллюстративности расскажу сказочку.
Жил-был прием, апробированный и старинной литературой, и классической. Работал там, куда поставят, обязанностями не манкировал. Ввиду апробированности временем верил в себя и не думал, что устареет. Но однажды пошел он куда не надо и там его схватило стопицот жадных женских ручек, схватило и растащило по миллиону единиц хуерги. И, как говорится, с тех пор он уже никогда не был прежним. Все его за что-то упрекали, все предъявляли к нему странные, необоснованные претензии. А когда он объяснял, что родился-развивался задолго до появления на свет бездарных писалок и даже задолго до появления целых поджанров, заполненных теми писалками, его грубо затыкали, намекая на его дряхлость-устарелость и непригодность к дальнейшему использованию.
Примерно так и случается с любым художественным приемом, приглянувшимся большому количеству плохих писателей. Ничего не стоит заездить прием, сюжет, образ, стиль… Несколько сотен однотипных, сереньких опусов, где все вышеперечисленное используется в хвост и в гриву, без смысла и обоснуя — и вуаля, перед вами новый набор штампов, получите-распишитесь. А значит, в какой-то момент вам говорят: настоящее время в художественном произведении использовать нельзя! Почему? — изумляетесь вы. Да уж так уж вот! — объясняют вам исчерпывающе. А заодно называют имя критика Нисхуяли, который категорически против использования настоящего времени в произведении. Даром, что этим грешили еще Чехов, Тэффи и Ремарк, ой, простите, вырвалось, это у меня газы эрудиция.
Вспомнилось, как френдесса мне писала по поводу упоительных эльфоимен, любимых МТА: не помню, где прочитала или услышала — «если у вас двух соседей одной деревни зовут Джон и Гидроталивиэль, значит, что-то не так». И я согласилась, что определенно не так. Но не обязательно с миром, который создает автор. Ведь Джон и эта Гидра-тали-виэль могут быть вполне объяснимой парой. Например, он — автомеханик, а она — бывшая королева местных ролевиков, остепенившаяся к сороковнику. Или он простой, но красивый деревенский долбак, укравший юную (не старше стольника) эльфодурочку из-под эльфийского холма. Или он король Иоанн Безземельный, то есть натурально, Джон, которого ведьма-фэйри околдовала, обморочила и внушила ему, что он обычный человек — дабы не погубил Британию окончательно, придурок. А теперь живет с ним, приглядывает. Жалеет и почти любит.
Как вы думаете, сколько можно накидать вариантов совмещения несовместимого? Пятизначного числа хватит или за миллион перевалим?
Так что если автор чувствует: ему треба поменять время, а значит, и темпо-ритм повествования, флаг ему в руки, пусть решает задачу всеми доступными средствами. И не надо искусственных ограничений типа «В романе можно, в рассказе нельзя, чем меньше объем, тем больше нельзя». Фигня. Перейти от прошлого к настоящему можно в соседних абзацах, а потом вернуться обратно. Посредством слов «И вот сижу я, пишу о том случае» — и всё, милые! Обоснуй таков, что его из пушки не убьешь, не то что из рогатки доморощенного критика с красивой фамилией Нисхуяли.
В искусстве не может быть табу, кроме одного — табу на бездарность и безграмотность. Обладателям последних двух нельзя давать в руки никаких приемов-сюжетов-стилей, они их портят. Как дворовый кобель может перепортить целую свору породистых сучек, да так, что хоть топи мамаш вместе с пометом.
Ну а запреты, каноны, заветы… Они нужны не для работы, а для молитвы. Если кому охота молиться или юродствовать — пусть его.
