Кажется, наконец-то я дожила до славных времен, когда ради удешевления сметы не езжу фик знает куда за стройматериалами и ламинирование белого пластика под золотой дуб не представляется мне непозволительной роскошью. Хотя пару лет назад я бы поехала куда угодно за туманом и за запахом тайги, не говоря уж о тридцатипроцентных скидках. И наняла бы гастарбайтеров, которые делают работу всемеро медленнее и всемеро хуже — но и дешевле тоже всемеро. Ну и что, что пришлось бы стоять у мастеров над душой, проверять каждую мелочь, а потом долго-долго исправлять огрехи малорусскоговорящих «ремонтеров»? Зато их услуги мне по карману!
Изменения своего финансового положения именно по таким вещам и сознаешь — когда внезапно возникает необходимость достать из кармана вдвое больше денег, чем было оговорено, и отдать на полную фигню. На абсолютно необязательную фигню вроде итальянской плитки под состаренное дерево по сто баксов за квадратный метр.
Еще недавно ты думал: «Понты все это!» при виде ванной комнаты под старинный мрамор или ламината под пиратский сундук — и вот до тебя доходит: на эту красоту ты будешь любоваться до конца жизни. Если привести дом в порядок КАПИТАЛЬНО, то весь отпущенный тебе век полы-потолки-мебеля пребудут неизменными. И если завандырить что-то не так — на пресловутое «не так» придется взирать десятилетиями. Или спотыкаться об него, что еще хуже. Довольно трудно привыкнуть к мысли, что долговременный комфорт для глаза — самый дорогой товар. Вроде как для Антуанетт и Людовиков это нормально — опустошать казну, делая себе красиво, а мы что? Мы походим и по линолеуму «школьный» расцветки «вы сюда учиться пришли», в узорчик из мелких и крупных шприцов…
Конечно, есть разница между ремонтом для жизни и ремонтом для вида. Опыт ремонта, сделанного не для себя, а для общего вида жилья, у нас с Боевой Мышью имеется.
Когда-то БМ произвела капитальный ремонт своей квартиры нашими объединенными силами. Каждый божий день мы ехали к ней в Балашиху (два часа в один конец) и осваивали там искусство заглаживания потолков и выравнивания стен. А также искусство падения со стремянок с переворотом на кресло и конечным приземлением на строительный мусор без последствий для организма. Это был крайне интересный опыт. Особенно в той его части, где через полчаса после окончания ремонта потолки-стены-полы смыло кипятком. У соседа-наркомана этажом выше начался пожар. Чтобы затушить огонь, в его квартиру вылили шестнадцать тонн воды. Вдобавок сантехники не перекрыли воду в сгоревшей квартире и та хлестала еще полдня, превратив свежеотремонтированную квартиру в отнюдь не лебединое озеро. На повторный ремонт Мышь уже нашла отличных малярш и одного ремонтника с золотыми руками и еженедельным запоем. И опять-таки ездила каждый день и следила недреманным оком за каждой положенной плиткой-паркетиной. Тем не менее полы золоторукий алкаш запарывал трижды — не повезло Мыши, у мужика начался очередной запой и ему стало все по барабану. На претензии БМ дядя стоически отвечал: «Коврик положишь, ничё и не заметно буит». Если бы мы собирались в той квартире жить (как нам упорно советовала мама БМ), я бы его на семи осинах удавила.
Мысль о точно таких же олкоголегах, курочащих дорогущий стройматериал и советующих бросить коврик туда, где они накосячили, вызывает у меня странное чувство. Я бы сказала, что это брезгливость. Ура-патриот сказал бы, что это неуважение к русскому мастеровому. Хотя по мне, так алкаш, плюющий на качество своей работы и мечтающий только деньгу на опохмел добыть, не имеет национальности.
С другой стороны, идеальных рабочих не бывает. Чего-то они недопонимают, сколько раз ни повторяй, чего-то не умеют, так что делают вид, будто им этого и не заказывали, чего-то недоговаривают, так что лишь по прошествии времени понимаешь: надо было сделать то и се, а рабочие не сделали. Мудохайся теперь с последствиями их не то лени, не то разгильдяйства, не то невежества.
Словом, во имя комфорта наших прекрасных глаз придется освежить в памяти восточное единоборство ремонт-до и чуть что — срубать бошки. В свое время это помогало и мне, и БМ держать в узде любого хорошего рабочего человека, склонного к бессовестному шаромыжничеству.
Кстати, дело не только в цене всего подряд — материалов, мастеров, девайсов…
Меня, например, в «OBI» поразило зрелище джакузи, сделанных настолько плохо, что будущие проблемы владельца уже на стенде видны. В первую очередь сознаешь: отремонтировать или заменить техначинку тех джакузей (джакузь?) невозможно, потому что передняя панель приваривается намертво. То есть если внутренний моторчик, гоняющий турбулентные завихрения, сдохнет, панель придется отрезать. И, очевидно, выкинуть всю ванну стоимостью в пару тысяч зеленых. Во вторую очередь обнаруживаешь: джакузя — тадададаммм! — сидячая и мелкая. В ней помещается лишь половина тела. А некоторые обладатели длинных ног вообще сидят в этой ванне, как за рулем. Ну чистые понты, несовместимые с удобством.
Понтоудобств вокруг превеликое множество, ими можно всю квартиру набить — по сходной цене или по охренительной — но не достичь ни красоты, ни комфорта. Я не раз видела такое в квартирах состоятельных людей: кругом мрамор, змеевик и позолота, но ни уюта, ни стильности. Ощущение, что вместо квартиры человек соорудил себе номер шикарной гостиницы и проживает в номере.
Мой отец, после которого я получила свою однушку, поступил точно так же: забубенил в стенную нишу стенку, где полуметровой ширины секция позволяла развесить десяток вешалок и расставить три пары обуви; еще полметра отводилось на книжные полки, где на пяти полочках в четыре ряда стояла Всемирная библиотека, а прямо в сердцевине книжных полок находился — о ужас! — мини-бар с рядами весьма средних спиртных напитков и зеркальной задней стенкой; последние полметра шкафной емкости были уконтрапуплены бельевыми полками с носками-трусами-полотенцами. Комната была исчерпывающе оснащена диваном-раскладушкой, двумя креслами и журнальным столиком. Гостиничный номер во всей красе, где не работают, не живут и не отдыхают, а только оставляют вещи и спят по ночам. Поэтому шмотье приходилось утрамбовывать в шкаф в четыре руки, нужные книги стопками держать в мини-баре, а работу работать на журнальном столике.
Неудивительно, что папочкины дизайнерские примочки я уничтожила вскоре после переезда. А все, что еще осталось от его творческой мысли в коридоре и в ванной, уничтожу в этот ремонт. Ну не умел папаша жить нормально, предпочитал жить напоказ.
На протяжении всей жизни убеждаюсь: дело не в количестве квадратов, а в умении ими распорядиться. Если до человека не доходит, что жить в гостиничном номере нельзя, он обустроит свое жилье абстрактно, по совковым нормам бохачества — чтоб гляделось хорошо. А естественные нужды живого человека — например, нужду в приличном гардеробе, не помещающемся на десяти вешалках — будет стыдливо отрицать. Это и есть истинные понты — отрицание реальных потребностей живущего в доме человека и подмена их пышностью: позолотой, лепниной и фресками.
В общем, «Квартирный вопрос» нам в помощь. Как страховидный образец дурного вкуса и непонимания, что такое уют. Будем действовать от противного.
