Продолжу разбор «Адских происков» Т.Андриановой. Поскольку это не просто плохая книга, а своего рода сборник всей той дряни, из которой нынче состоит жанр юмористической фантастики (и не только женской, мужчины тоже не раз извалялись оскоромились подобным юмором), разбор получился незаслуженно подробным. Пусть аффтар порадуется.
В первой части, полагаю, я наглядно показала, как писалась эта книга — методом нагона объема и долива воды. Скажу больше, никакая это не книга, это преогромный кусок бабского нытья. ЖЮФ, как правило, пишется от имени баб, которые на протяжении означенной единицы писева жалуются, жалуются, жалуются. Героини женского юмористического фэнтези не могут не ныть, хоть на трон их посади, хоть на облако, хоть на говорящего коня. Они никогда не бывают довольны своим положением и состоянием, окружение кажется им сплошь злоумышленниками, которые их, бедненьких Мэри Сью, мучают и унижают.
Так же и здесь: героиня шагу ступить не может без обидок и нравоучений. Каждая сцена в опусе сопровождается блекотанием главгероини и ее говорящих мечей. Простое действие вроде открытия двери вызывает рассуждение на три страницы. О чем? Да ни о чем! О погоде.
Как хорошая девочка, я постучалась в дверь. Дверь была низковата, на мой взгляд, зато деревянная и тяжелая. В самый раз, чтобы выдержать здешний холод и непогоду. Но минусы все-таки были — отсутствие дверного молотка сводило шансы достучаться до ведьмы практически к нулю. А если ведьма стара и глуховата, мне следовало захватить осадный таран. Я постучала еще раз… и еще — безрезультатно. Похоже, сбывались мои опасения, хваленая Арданассак была старой, глухой каргой и не услышит даже пушечных выстрелов над собственным ухом.
«Попробуй постучать ногой», — предложил Джастудай.
«Если ничего не выйдет, из этой парочки троллей можно будет сделать замечательные тараны», — вклинился Кумивар.
«И как ты себе это представляешь?» — опешила я и даже перестала барабанить в дверь, как сумасшедший дятел.
«Все просто. Нагрузим эту парочку на левбая и тигра и высадим ими дверь», — откликнулся тот.
«Вероника! Даже не думай этого делать, — запротестовал Джастудай. — Представляешь, что сделает ведьма, если ты выбьешь дверь в ее жилище?»
И таких бла-бла-бла еще страница. Описание того, как героиня намучилась с дверью, было бы оправдано, кабы эта дверь имела отношение к дальнейшим мытарствам героини. Если бы с нею была связана ловушка в виде ведра со смолой, которое опрокинулось бы и облило героиню с ног до головы. Но нет, вместо этого нас с вами, дорогой читатель, обливают смолой унылых, никому не интересных подробностей. Даже когда дверка наконец-то открывается.
Но произошло неожиданное: дверь не выдержала моего напора и открылась. Скорее всего, она изначально не была заперта, просто открывалась очень туго. Кто знает, может, ведьма таким оригинальным способом воду набирает. А что? Очень практично, между прочим. Открыл посетитель дверь, а у отшельницы ведро набралось. С другой стороны, толпы клиентов вокруг не наблюдалась, так и от обезвоживания помереть недолго.
Итак, писать Т.Андрианова не умеет (что неудивительно — в «Армаде-Альфе-Вафле» нет умело пишущих авторов и не будет, здесь это умение не приветствуется). Она не видит разницы между тем, что важно для повествования, а что нет. И главным образом описывает дурацкое бурчание героини на всех подряд — на своих спутников, на свои мечи, на природу, на погоду… Такое чувство, что ничего важней погоды нет. Причем не только для героини, но и для аффтара.
Между тем ГГ ухитряется влипнуть в какую-то заварушку, в которой рогатый черт, заросший козлиной шерстью, лупит парочку троллей смертным боем, а вокруг бегает молодая и прекрасная ведьма, размахивая чадящим веником, и пытается отвлечь внимание на себя. Вероника исправно спасает ее своей неуклюжестью и видом. Нет, не своим видом, а видом магических клинков, которые якобы пугают демона и заставляют прервать приятные смертоубийственные забавы. После встречи с демоном в домике ведьмы, живущей в тех самых Урдальских горах, где — вот удивительно! — зимой холодно и снежно, о чем думает отмороженная героиня Вероника-манагерша? Правильно, о том, как здесь холодно и снежно!
— А теперь закрой, пожалуйста, дверь. Комната уже проветрилась, а дует немилосердно. И помоги привести в чувство эту сладкою парочку.
Я с удивлением обернулась. Дверь действительно была открыта, и ветер в нее задувал более чем прохладный. Неудивительно — на улице ведь снег и холод собачий. Пришлось закрыть, раз уж просят вежливо. Но о вынужденном путешествии на гору без нормального альпинистского снаряжения я не забыла. Оставлю на потом. Зачем же отношения портить прямо с порога. Кто знает, сколько демонов у нее еще припасено на этот случай.
Впоследствии каждый поворот сюжета дарит героине новый повод для бурчания. Вначале темой бесконечных ахов и охов служил холод. Потом прибавился голод, поскольку в Урдальских горах из провианта одни козлы, каковых козлов очень нелегко добыть и подстрелить, но они и подстреленные не сдаются, плохо варятся и жуются. Затем, по прибытию в тролличье поселение, прибавилось повествование о любви троллей к ругани. Всё это должно было выглядеть как шутки юмора на тему превозмогаемых невзгод — однако выглядело как нытье, нытье и нытье.
Это не ЖЮФ, то есть не женское юмористическое фэнтези, каким бы ужасным мы его ни знали. Это бла-бла-бла-фэнтези. Потуги аффтара занять читателя напоминают болтовню соседки по купе. Ей кажется, что молчать невежливо, вот она и старается быть приятной, изводя всех вокруг своей глупой трескотней. Намекнуть ей, что надо меньше стараться? Получите оскорбленный взгляд и многочасовое рассуждение о непозитивных личностях, не желающих слушать про некогда пережитые трещоткой неудобства.
Но текста становится еще хуже… Как, еще хуже? — спросите вы. О да, гораздо хуже, когда героиня Андриановой вдруг принимается шутить. Это ни с чем не сообразная ахинея, да еще сдобренная цитатами, приводимыми ни к селу ни к городу. Как будто пейсательница открыла сайт шуток и афоризмов, кликнула первые попавшиеся и решила их обыграть в тексте. Во что бы то ни стало. Не шутка-афоризм для текста, а наоборот — текст для шутки-афоризма.
Кажется, Брижит Бардо однажды заметила: «Нет тяжелее работы, чем стараться выглядеть красивой с восьми утра до полуночи». Могу с ней поспорить. Французской киноактрисе явно не приходилось решать, каким образом депортировать огромную тушу погибшего грифона за пределы долины. Это как раз тот редкий случай, когда сказка, ставшая былью, вовсе не радует.
Я застыла как громом пораженная. Ай да Кумивар! Ай да су… М-да. Не будем уточнять кто, а то обидеться может. Самоирония Пушкина, принятая на свой счет, может огорчить гордый клинок.
— Соблаговолите назвать ваше имя, дабы я смог сохранить его и поведать менестрелям.
— Зачем? — слегка опешила от его заявления я.
— Они сложат прекрасную балладу о нашей встрече.
Ничего себе! Надеюсь, это будет не что-то вроде: «Какая страшная ты, какая страшная… и не накрашенная страшная, и накрашенная».
Когда я вернулась, грифон все так же лежал на боку, напоминая скорее огромный бесформенный валун, чем живое существо. Не знаю, дышал ли он вообще, но разило от него хуже, чем до удаления орудия усекновения. Если судить по сногсшибательному амбре, он должен быть мертв давно и безнадежно. Но на всякий случай я поостереглась подходить близко и тыкать палкой ради проверки. Назовите меня жадиной, но все конечности чем-то дороги для меня. — Орудием усекновения, замечу, малограмотный аффтар называет копье.
И всё-то у Андриановой так, когда она пытается выразиться «покрасивше».
При этом он бросал на небеса укоризненный взгляд голубых очей, словно недоумевал, отчего они не рухнули на голову темного эльфа. — Голубые очи не рухнули?
Он улетел через пять дней, оставив в моей душе сосущее чувство утраты сродни внутренней неудовлетворенности. — Без комментариев…
Персонажи так же нелепы, как и повествование в целом. Рыцарь, разъезжающий там и сям в доспехах, но без достаточного количества оруженосцев и слуг, чтобы могли хотя бы снять донкихотину с коня (прообразом коня бессовестно взят Росинант). Поэтому рыцарь просто… не слезает с коня-доходяги на перегонах от одного населенного пункта до другого. Или от одной встреченной им группы мимокрокодилов до другой. Почему кляча не отдает концы под доспешным рыцарем, сидящим на ее спине, судя по всему, сутками? А потому что гладиолус.
Оруженосец на толстом ослике, враль, жадина и хам, тщится быть похожим на Санчо Пансу. Вот только ни он, ни его хозяин не натягиваются на сервантесов глобус и выглядят беспомощной и бездарной подделкой. Рыцаря к тому же постоянно сравнивают с консервной банкой. Когда уже ЖЮФицы и ЮФовцы перестанут прибегать к подобному сравнению? Достаточно один раз посмотреть на человека в доспехах или хотя бы на манекен в доспехах, чтобы понять, насколько это красивое и величественное зрелище, больше напоминающее памятник, чем продукцию консервного завода.
Разумеется, в опусе имеются темный и светлый эльфы, которые собачатся всю дорогу, словно надоевшие друг другу старые супруги — вяло, грязно и без огонька. Подружка-колдунья, умеющая швыряться файерболами в любой момент, кроме того, когда это действительно следует делать. Монстры общеизвестные — типа грифона, и выдуманные аффтаром — типа левбая (помеси всего со всем без определенной материальной формы, но, разумеется, принявшей вид клыкастой лошади). Какие-то бледные фоновые личности, не имеющие ни характера, ни места в повествовании, массовка, подающая реплики без всякой системы и пользы для действия. Будь это дивертисмент, можно было бы понять: вставные номера необходимы, чтобы прима поправила грим, перевела дух и выкурила папироску. Но в книге, Карл! Зачем в книге вставные номера?
Также, скажу я вам, быдлизм в юмористическом фэнтези неискореним. Аффтарское отношение ко всему, что не эльф (да и к эльфам, в общем-то, тоже), кроме как расизмом не назовешь. Если племя, живущее в горах/лесах/долинах — то грязные овцеё… овцеводы, тупицы и уроды. Если шаман — то непременно укурок.
— Крепкое зелье варит ваш шаман, — доверительно сообщил он. — Знавал я одного, так он в мухоморы разные травки добавлял, настаивал на гномьем самогоне. В астрал вылетал быстрее пробки из шампанского и зависал там до посинения, питаясь исключительно энергией звезд, как он сам говорил. Последний раз транс длился без малого сто лет. Его даже магам показывали, как основателя уникальной методы. Правда, когда он вышел из транса, кожа так и осталась голубого цвета.
— Я тоже слышал о таком, — подхватил Эллэн. — Его еще Голубым Звездуном прозвали. Он основал Орден поклонников Голубой Звезды. Столько народу потравилось его фирменной настойкой — жуткое дело!
