Амуры и зефиры все распроданы поодиночке!!!

Поневоле на ум придет: «А судьи кто?» Нет, вы гляньте не столько на фаворитов, сколько на жюри — и поймете, почему фавориты именно таковы, каковы они есть… Буквально ни одного нормального, качественного писателя или критика: художники-музыканты-канатные плясуны. Мастера расхвалить клоунов своего шапито.

Поразительны откровения с пресс-конференции: «В начале пресс-конференции было объявлено, что почетным председателем жюри в этом году будет председатель совета директоров СМП-банка Артем Оболенский. Это первый за долгие годы случай, когда жюри одной из главных российских литературных премий возглавил банкир. Работа в жюри «Нацбеста» стала продолжением курса предпринимателя на поддержку культурной сферы: в конце февраля ООО «Платформа», учредителем которого является господин Оболенский, в паритете с «Союзмультфильмом» создало компанию «13-й персонаж», которая будет заниматься лицензионной очисткой товарных знаков, связанных с персонажами из классических мультиков студии». В переводе на русский это значит: банкир в жюри, потому что решил отстегнуть немножечко бабла на культуру и мультуру, чё неясно-то? Ну да, на мультфильмы (вернее, на доходы от них, к коим успело присосаться слишком много народу) — а что, наша литературка сложнее мультиков?

Далее градус прекрасного лишь растет: «Из всех присутствовавших на пресс-конференции членов жюри хоть с какими-нибудь книгами из этого списка, похоже, была знакома только писатель Анна Козлова, лауреат «Нацбеста-2017». Главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов признался, что в последний год читал только нон-фикшн и очень жалеет, что такого рода книг нет в шорт-листе. А рэпер Дмитрий Кузнецов, он же Хаски, выразил сожаление, что среди номинантов нет Алексея Иванова и Сергея Шаргунова. Привлечение актуальных внелитературных персонажей стало традицией премии, в прошлом году в этом же кресле сидел Баста. Хаски также заметил, что был бы не прочь записать совместный трек с писателем, который выиграет премию. Обещала тщательно ознакомиться с текстами и профессор Сорбонны Элен Мела — первый в истории «Нацбеста» член жюри, для которого русский язык не является родным».

Мне отчего-то кажется, что ознакомление с текстами не поможет объективности судейства ни в малейшей степени. Перечисленные лица попросту не обладают нужной квалификацией. Конечно, и прошлые малые сии жюри ничем таким не обладали, и судили вкривь да вкось, но зачем же было менять состав филологов, критиков и писателей (эти хотя бы теоретически обладали необходимой подготовкой), на состав медийных фигур (по большей части мелькающих в «тиливизере»)? Не проще ли было пойти и набрать с ближайшей помойки бомжей, из подворотни гопников, а от киоска с паленой водкой алкашей? Вдруг среди этих недостойных нашелся бы спившийся учитель русского языка, бомжующий филолог, невостребованный в силу неуживчивого характера честный критик? Опять же среди гопоты мог найтись столь же тупой, что твой Хаски, добрый молодец — но по крайней мере не столь нацеленный на самопродажу. И наконец, все они хотя бы прочли вышедших в финал, отрабатывая положенный им гонорар, не считая, что увидеть их рожи — само по себе большое счастье для публики, а значит, нафига еще читать перед тем, как судить?

Вдобавок согнанная на конкурс шатия-братия к писательству отношения не имеет — все, включая Козлову. Отвлекусь на сего лауреата, аффтара писанины в духе: «Наверное, именно в тот вечер, когда ему закатывают истерику сначала жена, а потом любовница, мужчина и убеждается, что он очень даже крут. Несмотря на то что ему пятьдесят один, он не стал за эти годы миллионером, не написал ни одной книги и даже член у него встает только после продолжительного минета, он может выйти на ночной Кутузовский, поймать тачку, назвать адрес модного бара, догнаться пивом и почувствовать самое важное, что есть в жизни мужчины. Он всех имеет (ну, или хотя бы этих двух), а его все хотят. Чем не итог?..
Мужчины ведомы и манипулируемы, их не так уж сложно обмануть. Разгадка в том, что они могут развести нас на один секс по молодости, а мы можем развести их на всю последующую жизнь за их счет. И кто, спрашивается, круче?»

Как человек, написавший серию книг по женской психологии под дарованной издательством названием «Стервы», я от подобных фраз сижу лицом в фейспалме. Я, автор психологического научпопа, каковой жанр уже пятнадцать лет назад усердно пополняли тупой шиловщиной, стояла насмерть и не позволяла себе бодренькой пошлости, хотя на меня давили со всех сторон — а козам-то этим кто мотивчик писал? С чьего голоса они поют, эти звезды современной женской прозы про трудное взросление среднестатистической ТП?

Затем козлоподобные «писатели» выберут других «писателей» себе под стать — так и раскрутится спираль серости. Конечно, и входившие в жюри филологи с писателями не больно-то старались, отбирая финалистов. Но кого нам назначат в гении и светочи современной литературы нынешние эксперты — банкиры-полоскуны, бени диктовы и беспородные хаски, у которых в родне не без водолаза? Для начала, конечно, бессмертный роман «Сопли Петровых». А потом устроители этого позорища захотят, чтобы публика — дама капризная, ветреная, но многоопытная, вовсе не та безбашенная дура, о которой десятилетиями мечтает книгоиздат — поверила, будто «Сопли Петровых» книга стоящая, тонко-умно-духовная. Хотя, без хвастовства, даже мои жежешные посты про отделение гнойной хирургии глубже и содержательнее.

И да, о себе я поминаю не просто так. Мне на собственном опыте известно, что такое писать про конфликт и взаимодействие полов и поколений. А главное, мне известно, что такое ответственность перед читателем за продукцию, под которой стоит твое имя. Не фамилия издателя, не объяснение, что это конкурсный продукт, социальный заказ, издательский проект — ваше собственное имя. Пару раз я обожглась по первости, когда тупейшая корректорша насовала в мой текст своих «стилевых улучшений» и это пошло в печать (как начинающий автор, я еще не могла требовать подавать мне на визу сверстанный текст) — и с тех пор не позволяла так собой распоряжаться.

Впрочем, сегодняшний аффтар не беспокоится о том, как он будет выглядеть в глазах аудитории. Все равно его никто не запомнит, а его писево никакие «массы» читать не станут — самое большее несколько френдов из соцсетей просмотрят ознакомительный фрагмент. Внимательней всего, наверняка, будет неоднократно упомянутый мною критик А.А.Кузьменков, раздающий дюли номинантам и лауреатам с интенсивностью дюлераздаточной машины. Так что аффтар предполагает прикрыться короткой памятью публики. Пару недель позора — а денежки-то вот они!

Однако есть такая штука, как кумулятивный эффект. Кумуляция недоверия к печатному слову — первопричина падения продаж и прибыле́й, по которым так горько плачет пишущая и печатающая братия.

Вспоминаются мне сетования френдессы по поводу купленного ею более чем странного атласа, якобы географического: «…выкинуть я его не могу, сын съест с гавном. Блядь, вот что часть Польши входила в состав Российской империи — это они нашли в себе силы упомянуть, а что СССР вообще был — хуюшки. И теперь приходится объяснять ребенку, с какого такого икса Гагарин стартовал из Казахстана, хотя космонавт он при этом русский. А как весело рассказывать, почему это в африканских странах официальные языки где английский, где французский… но ни слова про европейскую колонизацию, вот совсем, языки в жопу засунули, зато непременно надо крякнуть, что Англия — одна из самых влиятельных стран, ну да, ну да. Вот какого дьявола я должна работать вместо составителя энциклопедий? Они хоть понимают, что я своими руками учу ребенка не доверять печатному слову? А что мне еще делать остается?»

Остается добавить: рвачам, издающим ахинею, компрометирующую само понятие книги, ничего не объяснишь. Времена-то какие настали благодаря им, сердешным? Доверять печатному слову всегда было несколько наивно, но благодаря издателям-фармазонам в новом веке такое доверие просто-напросто смешно. И не докажешь дурням, что отсутствие не только доверия, но и уважения к печатному слову — основной фактор краха книгоиздата. Кто захочет платить за то, что с детства привык считать сомнительным, мусорным источником информации?

Так же обстоят дела и с прочей литературой, не только образовательной. Уважение к ней теряется по мере того, как человек натыкается на откровенное фуфло. Замечу, не на книги, которые ему не нравятся — люди все-таки не такие дураки, как вы полагаете, малоуважаемая литературная и окололитературная тусовка, люди понимают, что критерий «нравится-не нравится» есть чистая вкусовщина. Доверие иссякает тем основательней, чем чаще мы видим книги, являющиеся сырым, неряшливым, безыдейным и даже бессмысленным контрафактом самого низкого пошиба.

И не стоит упрекать читателя в снобизме, равно как и подозревать в дебилизме. Читатель — он другой, нежели вам помстилось или возмечталось, поймите это наконец, устроители конкурсов, составители серий, издатели тяпляпной литературки. За последние двадцать лет читатель постарше устал от вашей муры, а читатель помоложе привык, что литература по большей части мура. Выгодно вам такое состояние аудитории? Какие перспективы оно с собой несет? Позволит ли оно выйти из затяжного кризиса не только искусству, но и книжному бизнесу? Вы не мне, вы себе ответьте. Я-то ответ знаю, он не особо и прячется.

Что можно сказать всем подобным жюри на дорожку? Делите уже скорее бабло, болезные, и сваливайте с пляжа со своими хаски и козами, банкирами и любителями околонаучного чтива. Все равно публика роман победителя даже не откроет — кто бы он ни был, живописатель собственного ОРВИ, сукописица, любитель имени «Анастасия» — не суть важно. Зря в очередной раз Левенталь клялся-божился: «скучно не будет». Ему, может, и не будет. Однако нет ничего скучнее, чем со стороны наблюдать за «Вороньей слободкой», которая делит перепавшие ей комнаты или деньги.

поделиться:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • Одноклассники
  • Blogger
  • RSS
  • Блог Li.ру