Хаятэ Тайё. Черное пламя
Лишний раз убедившись в своей непозитивности (ибо нанесенное мне с Дону с моря добро каждый раз оборачивается для светленького человечка отменными люлями), приступлю к очередному черному делу. Безнадежному делу. Ведь должен же кто-то объяснять очевидное тем, кто этого очевидного в упор не видит? Я все чаще и чаще убеждаюсь: то, что кажется самоочевидным, целые поколения, целые социальные категории вообще не замечают. Некому было обратить их внимание на важные вещи, объяснить, на что они смотрят, зачем это нужно, куда идти дальше в своих рассуждениях… В результате человек тычется, словно слепой кутенок в поисках титьки, периодически огребая по шее — и, как ему представляется, ни за что. Немногие готовы подробно и жестко разъяснять, в чем, собственно, вина и огрех «кутенка». Большинство предпочитает делать благостную мину в лицо, хвалить в комментах и ржать за спиной — такие светлые, светлые люди! Людишки.
Итак, почему тексты йуных аффтаров всё сильнее напоминают скверный, корявый перевод с английского, сделанный школьником, не знающим толком ни английского, ни русского? Не потому ли, что наследие русских и советских авторов всё менее интересно молодежи, а чтение их накладывает на читателя ярлык «ботан»? И не потому ли, что переводы, публикуемые богом проклятым современным книгоиздатом, с каждым десятилетием всё ближе к опусам фикеров, без профессионализма, зато с энтузиазмом переводящих своих иностранных единомышленников?
Полагаю, всё так и есть. Интерес к западной культуре сам по себе полезен и недурен, протестовать против него смешно. Однако я периодически убеждаюсь, что он приобретает откровенно заместительные формы: если человек смотрит голливудские фильмы («очень жизненные», как сказала моя недавняя соседка по палате: про убийство, скажем, тамошней полицией тамошних же негров — страсть какая важная для россиян тематика), то он отчего-то не смотрит нашего кино, поистине гениального (например, сериал «Шерлок» на раз замещает молодым добрые старые «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», а заодно и книги Конан Дойля, которые, как призналась та же соседка, она прочла уже после сериала, когда образ Холмса был уже навеки связан с актером сериала BBC Камбербэтчем). Надежды писателей на популяризацию литературных трудов экранизацией также погорели, погорели окончательно. Большинство зрителей не читает романов, по которым были сняты популярные сериалы.
Это очень разные эстетические системы — российская/русская/советская и западная. И когда в твоей социальной среде активно обсуждается и безусловно принята лишь одна из систем, осваивать другую, вникать в ее особенности, порой вызывающие дискомфорт своей незнакомостью, сложностью, чуждостью — занятие не для всех. Многие даже не знают, что следует осваивать отечественную культуру. Им не сказали — или сказали, но они не поверили. Авторитета, который бы их убедил, не нашлось.
Замещение отечественной культуры заокеанской или хотя бы заморской (запроливной, если речь вести о Британии) не может не испортить вкус и слог «потребителя культурпродукта». Ну право же, откуда взяться хорошему владению русским языком у человека, выросшего на плохих переводах и недолюбливающего классику? Неудивительно, что пишет он как-нибудь эдак.
Семья Дурслей, живя где-нибудь в Соединённых Штатах, являлась бы отличным образцом воплощения так называемой американской мечты. Их сын, слегка усушенная форма папочки, пятнадцатилетний недоросль по имени Дадли, являлся великолепным образчиком полного фиаско родительского воспитания Вернона и Петунии. — «Отличным образцом воплощения». Не просто образцом или воплощением, а отличным образцом воплощения. Масло масляное с масляным соусом.
В глазах практически всех жителей Тисовой улицы Гарри Поттер, а именно так звали племянника миссис Дурсль, был невоспитанным и неблагодарным мальчишкой, законченным рецидивистом, которого добропорядочное семейство терпит исключительно из собственной святости. Но для семейства Дурсль все заслуги знаменитого родственника не играли никакой роли. Они все так же использовали его как бесплатную рабочую силу и продолжали распускать о нем нелицеприятные слухи. — Повторюсь в стопицотый раз: «нелицеприятный» значит «объективный». Из чего следует, что неблагодарный рецидивист Поттер был именно таков, каким его описывали Дурсли.
Как только Драко вошел в комнаты Гарри, то сразу почувствовал родной запах, который не был пропитан зельями, и на его лице сразу полились холодные слезы, за которые он хотел проклясть себя на месте. Он медленным шагом прошел в одну из ближайших комнат, которая на успех оказалась ванной, быстро включив воду, он встал под прохладные струи. Все тело сразу пронзила усталая боль. — Это выше моих сил. Слезы полились на лице, за что мне захотелось проклясть автора. Ванная оказалась на успех (дурная калька с выражения «на счастье»), в ней обитала усталая боль. Боль отдохнувшая, очевидно, гнездилась в спальне.
Прошипев сквозь зубы, юноша взял первый попавшийся шампунь, который оказался с мятным запахам, стал втирать его в волосы. Легкий мятный аромат, успокаивал, и освежал, вдохнув его, Малфой стал расслабляться. Почувствовав, что он уже клюет носом, Драко выключил воду, и, взяв с полки первое попавшееся полотенце, обмотал им бедра. Чуть покачиваясь, наследник Малфоев добрался до кровати брюнета, и как только его голова коснулась подушки, он уснул, не видя, как она чуть потемнела от капель с его волос. Раздался не громкий хлопок, и перед спящим юношей появился домовой эльф.
— Господин Гарри, просыпайтесь скорей, у вас замечательный партнер. — Общее ощущение таково, будто писал шизофреник с шизофазией. «Величина, оторванная в область дипломатии, дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою». «Взял первый попавшийся шампунь, взял первое попавшееся полотенце, клюнул носом кровать брюнета и уснул, не видя, как подушка чуть (именно «чуть», а не сильно — это важно!) потемнела от капель с волос». О чем это? Зачем это нудное перечисление, с какой целью? И с какой целью эльф требует от хозяина проснуться — оттого, что его партнер замечательный?
Тебе должно быть наплевать на это стадо баронов! — Вот тут аристократии стало очень обидно.
А потом мы займемся тобой, в конце концов, мой хозяин должен выглядеть достойно мне. — Достойно мне тут выглядеть должен! А то что он, как этот?
Зеленые глаза закрылись, будто оставляя меня наедине. Мне даже показалось, что я заметил бардовый румянец у него на щеках. — Наедине с кем? Оставлять можно наедине исключительно с кем-то. Или «оставляя нас наедине». Плюс чертов «бардовый», что встречается в половине фикерских опусов. Откуда, откуда подобное написание берется, если человек читает прилично изданные книги русских авторов? Неужели адово количество народу не знает, что слово образовано от «бордо», а не от «барда» (каковой бард может быть какого угодно цвета, включая синий — с перепою)?
‒ Утро, ‒ повторил я, нащупывая очки на тумбочке и погружая их себе на нос. — Нос героя, надо понимать, представлял собою жидкую или полужидкую субстанцию. На твердый нос очки водружают.
Каждый сантиметр тела помнил ласки, объятия и прикосновения жарких губ, от чего к гениталию сразу начала подступать кровь, а возбуждение со стремительной скоростью нарастать. — О, это точно написал один приходивший в мой ЖЖ молдавский поэт, автор строк «Эпитафий к могиле моей попрошу поставить простой». У него, очевидно, со стремительной скоростью начал отрастать гениталий.
— Тебе не удастся то, что ты задумал. Маги знают об этом месте и о тебе. Замок отцеплен.
Гарри знал, что маги из группы сопротивления во главе с Рабастаном Лестранжем отцепили замок. — Я сперва было решила, что автор опечатался. Бывает, что автозамена слова в планшете срабатывает — и такую фигню печатает! Ан нет, аффтар искренне считает, что «оцеплен» («окружен цепью нападающих») и «отцеплен» («отсоединен от цепи») — это одно и то же.
На утро он понял, что магия внутри настолько гармонична, настолько послушна и ласкова, что был чуть изумлен. — Опять это «чуть» (про «на утро» и «на лицо» уже и говорить устала). Ну почему «чуть»? Почему не «слегка», не «немного», не «мало-мальски», наконец? Такие сложные слова, что везде больным пальцем торчит нелепое «чуть» (даже не «чуть-чуть»), причем у совершенно разных авторов?
Поттер доводил Северуса до состояния дёргающегося глаза и зубного скрежета. — Это вы, аффтар, кого угодно до скрежета доведете. Зубной может быть камень, нить, боль. А скрежет — зубовный!
Ничего удивительного, что та виновато отвела взгляд и начала нервозно мять руки. — Для полного счастья не хватает уточнить, чьи именно руки героиня мяла столь удивительным (не просто нервным, а нервозным) образом — свои или еще чьи-то. В классике это описывалось как «стискивать руки», «заламывать руки», «ломать пальцы». Видимо, для современного аффтара проще изобрести нечто свое и совершенно неудобосказуемое.
Ворон, примостившийся на моем плече, выдает протяжное каррр…
— Ты такой ненасытный, друг мой, — пеняю пернатому существу, что кидает на меня презрительный взгляд своих золотых глаз и продолжает чистить перья.
— Тебе пора бы уже привыкнуть к его аппетиту, — посмеивается блондин с синими глазами, что расположился на соседнем стуле с тем, что занимает ворон. — Так кто на ком сидел? Ворон на плече, блондин на стуле — но на соседнем с плечом? Или у героя стулья вместо плеч?
Впрочем, моя ненависть канула в лету. — Хорошо хоть не «в лето» (встречалась мне и такая вариация). И что, сука, характерно, опус называется «Из греческих мифов». То есть предполагается, что аффтар знает античную мифологию — хотя бы поверхностно.
Помыв и порезав грибы, он приступил к изготовлению соуса. — К приготовлению, аффтар. Изготавливают несъедобную продукцию, о монстры фикбука.
— О, мой Принц Огня, — Дмитрий радостно раскинул руки. — Ты все же снизошел до своего бедного дриада? — Ужасно интересно, современные молодые люди действительно так выражаются или это дивные фантазмы фикрайтерш? На мой взгляд даже для поэта-декадента-гомосексуалиста-морфиниста подобные объяснения в большом и светлом чувстве несколько чересчур… высокопарны.
Совет читать хорошо написанные книги и по ним учиться русскому языку не работает, увы, уже давно. Люди перестали понимать, что написано хорошо, а что плохо. Оценивать текст по качеству оного, а не по регалиям автора, не по его политическим взглядам, принадлежности к тусовке, количеству премий и прочей левой ерунде, разучились даже всякие Большие и Малые жюри. Что уж с глупого начписа взять…
