Гилберт Кит Честертон
Вернувшись к теме персонажей сказки, обнаружила, что забыла последнюю и главную часть — об истинном и ложном герое. Поэтому решила продолжить свой рассказ, пока не раскрою тему сисек истинности и ложности героев (хоть и не уверена, что эта тема может быть интересна френдам, далеким от литературоведения).
Итак, одни и те же функции могут выполняться различными персонажами и в то же время один персонаж может играть самые разнообразные роли. Взять того же полюбившегося авторам фэнтези дракона.
Дракон похищает принцесс у — он вредитель.
Дракон дарит герою какой-либо артефакт — он даритель.
Дракон помогает герою выжить — он помощник.
Дракон претендует на руку принцессы — он соперник.
Дракон оказывается заколдованным принцем — он герой-жертва, жених.
В подобной множественной роли может оказаться практически любой распространенный сказочный персонаж. В.Я.Пропп считал, что с точки зрения логики развития сюжета сказки ложный герой — не самая необходимая фигура, и предлагал два вида объяснения включению ложного героя в сказку.
1. Смысл появления ложного героя — выполнение функции, специфичной не для него, а для антагониста, то есть функции вредительства. Герой побеждает врага, добывает себе невесту, волшебные предметы и т.д. Но на обратном пути добыча у него отбирается, а самого героя убивают или оставляют в опасности. Специфическое действующие лица здесь — старшие братья героя. С этого момента сказка как бы получает второе дыхание, возвращаясь к своему началу. Герой вновь приобретает помощника, побеждает антагониста, решает трудные задачи.
2. Смысл появления ложного героя, совершенного им вредительства и ложных притязаний необходимы для финального наказания ложного героя, для отмщения или справедливого суда. Как уже сказано выше, среди ложных героев в сказках и мифах нередко появляются старшие братья истинного героя. Эта враждебность, как и идеализация одного из братьев (чаще всего младшего) находит свое историческое оправдание (изменение в системе наследования — переход от минората к майорату).
Трудно объяснить образ ложного героя, исходя исключительно из функций подготовки им собственного наказания в финале истории. Но также нельзя вывести ложного героя и из специфики отношений между братьями, поскольку среди ложных героев выводятся не только братья, но и другая родня, знакомые, слуги, тайные и явные недруги героя.
У ложного героя имеется ряд отличительных черт. Ложный герой не в состоянии пройти предварительное испытание: старшие братья засыпают и не могут поймать прилетающую в царский сад жар-птицу, а дочери мачехи неподобающим образом разговаривают с Морозко и замерзают в лесу; героические способности и деяния истинного избранника судьбы при этом скрываются. В сказках, мифах и легендах братья, сестры, отцы, дядья и прочая родня героев только что не с кашей ест, пытаясь победить в гонке за призом. При этом ложных героев нельзя назвать полноценными антагонистами для героя истинного: они не стремятся к злу сознательно, они лишь убирают со своего пути соперника.
У ложного героя традиционно вызывает зависть не только обещанный приз, но и социальный статус героя. В сказке коварная камеристка заставляет принцессу обменяться с нею одеждой, поит или натирает законную невесту принца/короля/царя/царевича зельем, отнимающим красоту, или еще каким-либо способом наводит порчу на героиню. Затем выдает себя за невесту и принуждает героя жениться на ней. Если герой мужчина, то родственник его или слуга приписывает себе как социальный статус героя, так и совершенные им подвиги.
Я бы добавила к функциям ложного героя, известным в сказке и мифах, те самоновейшие функции, которые пока только пытаются ему придать авторы фэнтези и прочих фантастических жанров. Что забавнее всего, со столь бесхитростным приемом выведения истории на новый виток я чаще всего сталкиваюсь в… фиках. Здесь нежеланные невесты (в фиках по «Поттериане» это почти всегда Джинни Уизли) оттесняют в сторону истинную любовь героя (Драко Малфоя или Северуса Снейпа — а те, что и вовсе уморительно, покорно отходят) и пытаются принудить героя к браку — колдовским мороком и ядовитыми декоктами. Словом, типичная волшебно-сказочная или древне-мифологическая ситуация.
Что же происходит с героем после удачного вредительства со стороны ложных героев? Героя убивают, бросают в пропасть или в колодец, выгоняют из дома, заставляют пасти коров, бродяжничать, нищенствовать. Иногда герой, прибывший инкогнито, сам нанимается пастухом или изображает нищего.
Сказка согласно традиции оканчивается свадьбой героя настоящего и наказанием ложного, однако бывает и так, что герой, забывая свою прежнюю невесту, собирается жениться на подменной суженой — или просто на другой женщине, не причинившей герою никакого вреда. В последнем случае отрицательное отношение к ложной невесте, вроде бы никак не вытекающее из ее поступков, инкриминирует разлучнице отвратительную внешность, корыстный нрав и прочие ништяки.
Возвращаясь к образу Джинни Уизли в фиках — аффтарам кажутся ужасными не только ее мнимое тщеславие и корыстолюбие (которые, в отличие от зависти брата Джинни, Рональда, создательницей образа никак не отмечено — Джинни не клянчит подарков и не воображает себя женой лорда, да и Поттер ни разу не лорд, о чем фикеры ненароком позабыли), но и рыжие волосы Джиневры (и ничего, что у родной маменьки героя они того же цвета), веснушки, фигура и, разумеется, характер. А еще она нимфоманка, изменница и шлюха, потому что… Правильно, потому что она ложная героиня, истинной героиней, невестой героя в фиках является Малфой, Снейп или оба разом. Словом, традиционный расклад сказок и мифов незатейливо вливается в народное творчество в виде аццких штампов. Интересно, через сколько веков эта групповая графомания перерастет в фольклор?
Как различить, где вредитель — антагонист, а где — ложный герой? Начнем с того, что вредительство ложного героя всегда направлено на героя истинного, в то время как происки антагониста могут быть направлены и против помощника, и против суженых истинных героев. Также удар ложного героя всегда успешно достигает цели, зато антагонист порой промахивается или его удар удается отразить. Наконец, герой оказывается беззащитен перед ложным героем, он доверяет ему и оттого неспособен противостоять ни подлостям, ни притязаниям ложного героя, хотя зачастую такая возможность у него имеется.
Беспомощность героя необходима для прохождения последнего левела. После вредительского поступка ложного героя наступает время третьего испытания, когда герою нужно подтвердить свою идентичность. В сказках это либо подтверждение совершенных подвигов, либо владение волшебным помощником. Всё в той же фикерской «Поттериане» истинность героя подтверждается наличием неких «колец лорда», клятвами и воззваниями к Магии, судом Магии, свидетельством под веритасерумом и, наконец, убийством антагониста, кем бы тот ни оказался, Волдемортом или Дамблдором.
В конце концов ложный герой все же наказывается, но всегда — путем разоблачения. В этом особенность третьего испытания героя. Само третье испытание состоит из трех частей: исчезновение героя, его узнавание и наказание ложного героя. Исчезнуть герой может из поля зрения персонажей повествования, но публика знает, где он.
Итак, отличительные черты ложного героя таковы:
1. Ложного героя вводят в повествование, чтобы он выполнял следующие функции:
— вредительство по отношению к герою,
— предъявление обманных притязаний,
— неумение пройти предварительные испытания.
Но только первые две функции обязательны для характеристики ложного героя; третья же функция не является необходимой, да и по одному ее наличию нельзя определить ложного героя — перед выступлением победителя могут пытать счастья менее удачливые соперники.
2. Ложный герой появляется со своими специфическими функциями примерно в тот же момент, когда герой проходит главное испытание, даже если это испытание и герой на первый взгляд никак не связаны.
3. Если борьба героя и антагониста далеко не всегда приводит к успеху антагониста, то враждебные действия ложного героя всегда успешны.
4. Ложный герой в сказке человек заурядный, чья заурядность старательно подчеркивается; нередко он член семьи героя.
5. В эпизоде расправы ложного героя с настоящим распространены темы, связанные со сбрасыванием героя куда-либо в пропасть, колодец, яму, с устроенной ему ловушкой, с понижением его социального статуса. Порою герой после вредительского поступка недругов уходит из дома, притворяется не тем, кто он есть, фигурально выражаясь, пасет скот, сохраняя свое инкогнито.
6. Наказание ложного героя, как правило, связано с его публичным разоблачением. Однако ложный герой наказывается не всегда. Хотя сказка относится к ложному герою недоброжелательно и порою наказывает его даже в случае отсутствия преднамеренного вредительства или обмана со стороны ложного героя.
Из перечисленных особенностей видна генетическая связь персонажей мифа и сказки, но, как бы ни были похожи отдельные сюжеты, миф и сказка выполняют совершенно разные задачи. Миф работает на разъяснение мироустройства, придает вселенной целостность и гармонию, вынося космический хаос за его пределы. А сказка основывается на той структуре мира, которую дает миф — она вторична по отношению к мифу. Между тем ее содержание составляют нарушения этой структуры (в этом смысле сказка противоположна мифу). Сказка дополняет миф, практически не пересекаясь в плане выполняемых функций. Она вносит в мироощущение элементы хаоса, вероятности нарушения миропорядка, дарованного мифом.
На отделении порядка от хаоса зиждется не только гармония, но и космогония. И все же эти границы периодически преодолеваются — они не могут не преодолеваться. Человеку рано или поздно приходится выходить за пределы комфортного, защищенного пространства во внешний мир. И для взаимодействия двух составляющих космогонии — космоса и хаоса — человеку (на тот момент достаточно юному) необходима сказка.
Где есть: герой (всегда положительный), антагонист (всегда отрицательный), ложный герой (положительный или отрицательный, смотря по обстоятельствам). Эти типажи, создающие две противоположные пары, образуют символическое пространство сказки. Таким образом, ложный герой оказывается необходим как проводник между хаосом и порядком. По его милости в налаженную и упорядоченную реальность врывается хаос и переворачивает всё вверх дном.
А герой иди, исправляй мироздание…
О том, как в жесткие рамки сказочного пространства пятым лебедем у третьего пруда усердно умащивается народное творчество (полагающее себя индивидуальным), расскажу в продолжении. Уж не обессудьте.
