Дао писателя. Часть тридцать вторая: о духовной безграмотности

Достичь тонкости понимания на грани осязания, как, например, у Набокова, писавшего удивительные вещи: «Проза Пушкина трехмерна, проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир и открыл сто лет назад многие теории, позднее разработанные Эйнштейном. Если параллельные линии не встречаются, то не потому, что встретиться они не могут, а потому, что у них есть другие заботы. Искусство Гоголя, открывшееся нам в «Шинели», показывает, что параллельные линии могут не только встретиться, но могут извиваться и перепутываться самым причудливым образом, как колеблются, изгибаясь, при малейшей ряби две колонны, отраженные в воде. Гений Гоголя — это и есть та самая рябь на воде; два плюс два дают пять, если не квадратный корень из пяти, и в мире Гоголя все это происходит естественно, там ни нашей рассудочной математики, ни всех наших псевдофизических конвенций с самим собой, если говорить серьезно, не существует», — этого обычному читателю, признаю, не дано. Но стремиться в глубину стоит. А для такого можно и обидеть Марьиванну — ничего, потерпит. Не только искусство, но и восприятие искусства требует жертв.