Сложно объяснить настолько беспомощному и одновременно самонадеянному графоману, что ex nihilo nihil fit. И точно так же нельзя ему объяснить, что из чего в искусстве произрастает. (Нельзя сказать, что я не пыталась.) Вот почему более тонкие материи, нежели ляпы в матчасти, остаются необъяснимыми и необъясненными. Не доходят до начписов заморочки вроде писательского чутья на правдоподобие, телесность, объемность персонажа, на то, чтобы поступки и мысли героев читатель мог суммировать в образы самостоятельно, без ЦУ со стороны аффтара, без напоминаний, кто в произведении протагонист, а кто антагонист, кого любить, а кого презирать.
Ну и издателю, разумеется, никаких этих ваших цирлих-манирлих не надобно, а критики с каждым годом все откровеннее кладут с прибором на читателя и на равных ему, несведущих младоаффтаров. Лишь в лекциях да мануалах, полных бойкого вранья, заявляют, будто всё-превсё делают для любимого… кого-то там. Отсюда и перспективы современной литературы, как ни крути, нерадужные.
