Гуляющие, мокрые до нитки, с визгом покидали скамейки, поставленные вплотную к воде, потом сползались обратно, чтобы через полчаса быть облитыми снова. Трехголовый млел от мысли, насколько люди легковерны и необучаемы — и не заметил, как наступил вечер.
Глянувший на Трехголового из-под тучи, словно из-под нахмуренной брови, оком Самого́ Великого Дракона. Или, учитывая специфику здешнего мира, Само́й Великой Дракайны.
На что Трехголовый показал фак в закат и удалился в свою пещеру шаркающей походкой отсидевшего попу человека… то есть дракона.
Pages: 1 2