Гуглопатия и гуглопедия


Юлия Старцева, помню, недавно смеялась: «В лёгкой кавалерии, где гарцуют на палочках, и где Жучка-сомелье недавно облаяла Кузьменкова, мечтают: «Кроме Сенчина самые «царапающие» критики для авторов ЛК – Юзефович и Кузьменков. Вот бы и их «ввести в состав» (но это, видимо, вряд ли возможно)». Ай, бросьте. Вы бы еще соединили хмельную сулему с крахмалом (сами угадывайте кто здесь кто) и повводили внутрибрюшинно в дозе 0,1 мг/кг/день в течение двух недель. Кому? Подопытным вашим, беспородным крыса… начписам. Зачем? А чтобы вызвать нефропатию и потом долго лечить. Даже нефропатия, вызванная сулемой, милосерднее ленивых стервятничьих поклевок манерной доминатрисы — или, напротив, привычки Александра Александровича сразу брать за живое, да не чем-нибудь, а клыками. Увидишь, как на тебя нацелился тигр, светло горящий в глубине полночной чащи, и любую сулему опрокидонтом выпьешь…

Вот недавно вышел Кузьменков во поле с конем… Впрочем, это я после как-нибудь объясню. Ну, словом, взглянул критик недобрым желтым глазом на очередной грибочек, возросший на Ясной Поляне — и, естественно, пригорюнился: «Темы труда и войны на огне социального заказа переплавились в эпопею «Держаться за землю»: Донбасс-антрацит-сепары-укропы. Между нами, шахтер и солдат из копирайтера такой же, как и металлург: «– Вы были в Донбассе? – Нет» (интервью сайту kulturomania.ru). OK, Google!» Думаю, вы помните, каков был мой взгляд на этого шлимаз… современного писателя. Кузьменков глянул еще суровей.

Я, признаться, ожидала перечисления недочетов самсоновской прозы в части матчасти. Чего и ожидать от специалиста, читающего дилетанта: «В шахте я по службе бываю раза два в месяц. Однако не в угольной, а в железорудной – другое производство, другая специфика. Оттого не могу сказать, какие такие оскольчатые гильотины водятся в луганских полевых штреках. Однако в шахтерскую энциклопедию MiningWiki С.С. явно заглядывал – и про венцовую крепь знает, и про шпуры, и про восстающие. И даже по шахтерской фене ботает. OK, Google!» — но в этот раз Кузьменков описывает не загибы-перегибы матчасти (иначе, полагаю, рецензия была бы моего размера, авторский лист в трех частях).

Критик предпочитает «продрать» неимоверно смешные красивости данного Самсона, преданного литературой-Далилою в руки филистимлян: «Самсоновские шахтеры – монстры на страх Лавкрафту: у них смолистый пот, клыкастые зубы и жвалы вместо челюстей. На грудь лежащего навзничь трупа стекает кровь из простреленного горла – снизу вверх течет; двоечник ты, Ньютон. Свечу можно жечь с трех концов; второгодник ты, Морган. Крест ставят в изголовье могилы – откуда на Луганщине католики?»

Итак, Кузьменков, надсмеявшись над младоаффтарской невинностью, лишь под конец рецензии замечает: «И очень даже понятно, где кончается Google, и начинается Самсонов».

Гугломатчасть — хлеб и вода современной литературы. Она кормит многих, многих современных авторов. Помните Артемия Леонтьева, неустанно гуглящего то ход событий в варшавском гетто, то этапы разложения утопленного тела — и все равно обо…лгавшего реальность? А как иначе быть-то совпису-то? То бишь современному писателю, а не советскому писателю — те, бывало, и в творческие командировки мотались вместо гуглосерфинга, на местах узнавали, подается ли к столу седло дикой козы исключительно со стременами… К чему это я о козе? Да все к тому же, младоаффтарскому.

Писать приходится много, о разном, некоторым пейсателям и не до гугла вовсе, у них другие цели и другие темпы. На днях заглянула я в анналы журнала «Нева», где печается и вышеупомянутый Самсонов, и ранее упоминаемая в моем ЖЖ Миронова. Заглянула навскидку и узрела произведения некоего… как там его, чорта? А! Льва Наумова. Подборка рассказов и нечто романообразное. Решила взяться за рассказы. Щедрой рукой промотала первые страницы — настроение читать ЭТО при виде начальных строк рассказа «Иллюзионист»: «Это было что-то невообразимое! Каждый вечер выступления иллюзионистов собирали тысячи людей! На рубеже веков искусство фокусников переживало свой расцвет, составляя весьма серьезную конкуренцию театральным драмам и даже комедиям», — настроение тихо сказало мне: «А давай убежим», будто посетитель выставки ихневмонов.

«Неважно, что они по-русски изъясняются с трудом, как Куприянов или Некрасова, или провозглашающий литературные манифесты Артемий Леонтьев. Они и с мыслью не дружат, и слово у них с делом расходится. Столько разговоров про язык и стиль, а итог нулевой. Вместо языка — треп, как точно заметил тот же Диваков. Читать того же Леонтьева, призывающего вернуться к Платонову, Пильняку, Добычину, и вовсе смешно. Он в свой собственный текст-то заглядывал?» — скорее негодует, чем иронизирует Сергей Морозов.

Все верно. Также хотелось бы повторить (в который раз) за Скоттом Фицджеральдом: «Вычеркивайте все восклицательные знаки. Ставить восклицательный знак — все равно что смеяться собственной шутке». Однако последним стоял рассказ «Ресторан» — и я решила(сь) почитать, что же о ресторанах может писать это молодое (под сорок) дарование. В его возрасте человек богемной профессии о ресторанах может сказать немало… А вот хрен мне тертый в качестве горячего блюда.

Нет, с самого начала я читать не смогла. Попросту не осилила огромного куска даже не повествования, а сенильных (не рановато ли?) бредней о том, как некая религиозная семья преотлично кормила людишек пищей мечты. Так-то оно усё в рассказе и було: что бы вы ни заказали в той забегаловке, вам это подадут. И даже, кажется, без предварительной записи (нет, не надо меня спрашивать, как это материально-технически возможно, ибо нефиг — к аффтару, к аффтару). Условность искусства есть, ее не может не быть, фантастика — это вам не то, идем дальше с восьмой цифры.

Сей юный (просто отрок) талант пишет ХУДОЖЕСТВЕННОЕ языком школьной презентации: «Уровень развития холодильной техники, а также множество камер с разной температурой позволяли сохранять все продукты довольно долго. Да многие вещи приходилось подвергать повторной разморозке». Убейте меня, подумал критик. Они еще продукт ДВАЖДЫ размораживали — чтобы совсем жрать было нельзя, да? Как это возможно — повторная разморозка? Что это вообще такое?! Побившись об стену, мой внутренний ресторанный критик упал в обморок, а я продолжила чтение… абзаца.

«Мясо здесь не готовили «еще теплым» — такими обещаниями привлекали клиентов в других дорогих ресторанах. В этом же заведении основным свойством была вовсе не свежесть ингредиентов». Ну да, конечно, ведь можно привлечь и вариативностью тухлого: есть же копальхен, сюрстремминг, хакарл, кивиак, сыр касу марца, столетнее яйцо, ферментированные блюда… О да, в Риме такое сразу полюбят — а дело происходит в Риме.

В вечном городе, где турист жрет на бегу, не чувствуя вкуса — но выбирает при этом исключительно местную кухню. Ну а местные не едят в ресторанах вообще. Самолично наблюдала: итальянцы либо трескают бутерброды в кафе, либо сидят в «своих» заведениях и пьют вино. Они НИКОГДА не едят того, что приготовлено «не как у мамочки». Так что условный ресторан условной кухни мечты был обречен на банкротство еще до открытия.

«Чем-то приходилось жертвовать во имя абсолютной кулинарной универсальности. Однако не беспокойтесь: разумеется, как только продукты начинали портиться, их мгновенно выбрасывали и заменяли новыми», — верим-верим. После повторной-то разморозки всё зашибись какое свеженькое. А санинспекция европейская, обожающая проверять дозволенный размер огурцов и степень свежести розмарина, только что сорванного с куста, в упор не заметят ферментировавшегося вне ямы копальхема в чьем-то холодильнике.

«Трудно было хранить только отдельные ингредиенты — скажем, двадцать четыре вида молока. Правда, как раз они по большей части все-таки расходовались, а не шли в помойку. На худой конец в томатный суп-пюре наливали не коровье, а верблюжье или даже молоко антилопы-канны. Блюдо от этого только выигрывало в смысле жирности и насыщенности вкуса, а продукт удавалось использовать». Ку-да наливалось молоко? В zuppa di pomodoro, куда не кладут ничего, кроме помидоров, чеснока, лука и ОВОЩНОГО бульона? Зачем? Верните стену, я убьюсь об нее до смерти! — возопил внутренний ресторанный критик, но был обездвижен и обеззвучен критиком литературным.

Аффтар, повторюсь, гуглить не умеет, иначе знал бы, что:
а) подвергать продукт можно повторной заморозке, а не разморозке — последнее делает продукт пригодным исключительно для домашнего употребления, в ресторане дважды не размораживают, зато перезаморозить на более низкой температуре могут;
б) дважды замороженное И (не или) дважды размороженное не станет есть ни одна собака-барин, поскольку при первой же разморозке любой продукт, белковый или углеводный, становится рыхлым, его надо сразу готовить, чтобы сохранить текстуру — рачительные хозяева пускают такое нечто на закуски и паштеты, там текстура неважна;
в) «еще теплое» мясо именуется парным, оно безвкусно или даже обладает неприятным послевкусием, поэтому мясу сперва дают остыть — через 2-4 часа наступает rigor mortis, трупное окочение, мясо становится жестким, затем следует третий этап автолиза — созревание мяса — и длится до 30 дней;
г) не замороженное мясо отнюдь не замануха дорогих ресторанов: мясные продукты, не подвергавшиеся заморозке, они же охлажденные, имеются и в дешевых маркетах, я готовлю из такого мяса, не испытывая никакой особой гордости за свое «бохайство»;
д) в любом холодильнике среднего класса есть камеры с разным режимом: в морозилке температура минусовая, в разных частях холодильника температура разнится, есть холодильники с тремя, четырьмя камерами — домашние, не ресторанные.
И это я еще не шеф и не ресторатор — те нашлы бы в одном-единственном абзаце и «е», и «ё», и просто повод прибить идиота. Никакие красоты и «духовназдь» (в конце происходит вотэтоповорот на божественной подкладке) не скрашивают аффтарской глупости и невежества.

Вот чем автор отличается от аффтара: первый вникает в суть происходящего, последний ленится даже накопать колоритных деталек, дабы не выглядеть идиотом. Современный аффтар, конечно же, к своей безграмотности прилагает высокодуховность, и получается что-то вроде еврейского анекдота про туфли — одна пара мала безбожно, вторая ужасно велика: «А вы возьмите обе — так на так вам будет как раз». Чем же нас попотчует сей пищеписец в финале?

поделиться:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • Одноклассники
  • Blogger
  • RSS
  • Блог Li.ру

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *