Однажды мне принесли ссылку на пост, который поверг меня в ужас. Причем в такой ужас, что, как писал классик, «пришлось даже некоторое время посидеть молча». Итак, это история из жизни фантастки Марион Циммер Брэдли и ее мужа. А также их детей, которых судьба неизвестно за что наказала такими вот родителями. Чтобы заслужить подобную кару, в прошлой жизни надо родиться Гитлером.
Приведу ужаснувший меня пост практически целиком, хотя оставленные за кадром детали тоже… весьма поучительны. У меня временами возникает ощущение, что мы находимся на гребне грязного лобби, мечтающего вернуть былую безнаказанность в отношении преступлений против детей. Люди, которым законы божеские и человеческие не указ, сбиваются в стаи нелюдей. И нет, это не комменторезка, это размышление об истоках и устье толерантности.
Случайно наткнулся на историю, которая весьма меня впечатлила: рассказ женщины, Мойры Грейланд, оба родителя которой были гомосексуальны. То есть на самом деле би, поскольку они все-таки двух детей сделали, прежде чем разбежаться, но она их упорно называет гомосексуальными.
Ее отец, Уолтер Брин, вел себя так, что просто вошел в историю: один из скандалов с ним даже получил собственное имя. Он был, насколько можно понять, не столько гомосексуалист, сколько педофил, но педофил универсальный, поскольку интересовался детьми любого пола. Происходило это все в чрезвычайно свободомыслящей среде, в фэндоме, в Беркли середины шестидесятых, и самое впечатляющее во всей истории — то, как эта среда реагировала на поведение Брина, который вел себя совершенно открыто. Все про него всё знали, но ограничивались тем, что, принимая его у себя, говорили детям запереться у себя в комнате, например. Или и этого не делали, позволяя Брину делать черт-те что. В какой-то момент один из соратников Брина по фэндому не выдержал, собрал кучу свидетельств вместе, разослал этот меморандум (вот уж где уместно trigger warning) по всему сообществу, и у Брина приключились неприятности в виде этого самого скандала по имени Breendoggle: его не пустили на конвент, выперли из фэндомной пресс-ассоциации, но последствий все это не имело практически никаких. Уже после этого он женился, причем его жена, звезда того же фэндома, известная писательница-фантастка, основательница организации под названием Center for Non-Traditional Religion, неоязычница и феминистка Marion Zimmer Bradley, тоже прекрасно все про него знала. У них было двое детей, и оба стали жертвами абьюза. Настоящие проблемы у Брина начались только в девяностом году, когда его дочери, наконец, поверили, плюс еще одно дело всплыло, и то он получил probation (испытательный срок). Probation он немедленно нарушил, и сел в тюрьму, где и умер в девяносто третьем.
В этом деле много страшненьких деталей, которые полезны как напоминание и предупреждение. Например, о том, что при всех нынешних перегибах вроде истерики вокруг Title IX защита жертв изнасилования все-таки настоятельно необходима: там мельком упоминается, что родители некоторых жертв обращались все-таки в полицию, а там их посылали, поскольку раз в этом конкретном случае penetration (проникновения) не было, то и предмета для разговора нет. Или что родители вообще не хотели поднимать шум, справедливо подозревая, что все это отразится на детях дополнительным негативом…
Грейланд винит во всем гомосексуальность родителей, которые исповедовали в этой области своеобразные взгляды: мол, все люди на самом деле гомосексуальны, только большинство под давлением общества не готово это признать и продемонстрировать. Мать давила на нее напрямую, уговаривая попробовать, а отец развел на этой почве целую философскую систему, рационализируя свои склонности.
Поучительная, в общем, история. Во многих отношениях. Тут, понятно, большой соблазн удариться в обобщения, сделать из этого всего далеко идущие выводы, но черт ведь его знает, насколько эта история типична. Есть люди, которые уверены, что иначе и быть не может, что вся эта свобода от условностей, так красиво выглядящая у того же Хайнлайна, только к таким результатам и может привести. И есть люди, которые считают подобные истории прискорбным исключением из правил, возможным везде. Я принадлежу скорее ко второй категории, но забывать про то, что такие истории бывают, тоже не надо бы.
Ну а я, как мне кажется, все-таки принадлежу к первой категории. Я не верю, что свобода от условностей приносит именно свободу, а не безответственность, разнузданность и скотство. К сожалению, большинство людей от впадения в животное состояние удерживают исключительно условности и страх осуждения, страх наказания. Стоит им стать выше этого, как всё, бывшие люди превращаются в зверье, одержимое желанием спариваться. Причем с особями помоложе, у некоторых животных это на подкорке записано — валить и трахать недопесков помладше и послабее. Трогать взрослых опасно, они в ходе совокупления могут и покалечить слабого партнера, и убить. Ведь тот, кто боится сильных представителей своего вида, как ни крути, существо слабое и трусливое.
Именно таким «зверушкам» предназначаются узы и путы установок, запрещающих сексуальные отклонения и извращения. Без ошейника и поводка они опасны, рядом с ними ни чужие, ни их собственные дети никогда не будут в безопасности.
Вспомнилась история о том, как орденоносица-защитница педофилов Улицкая выпустила под своей эгидой книжку, где напрямую объяснялось: кое-где педофилия — обычная практика.
У африканской народности азанде мужчинам разрешалось иметь несколько жен, но при этом другим мужчинам жен не хватало, поэтому они могли брать себе в «жены» юношей 12−20 лет. С родителями мальчика «муж» должен был вести себя так, как положено почтительному зятю. Если мальчик изменял с другим мужчиной, его «муж» мог потребовать немедленно заплатить за нарушение супружеской верности. Однако, когда «мальчик-жена» достигал зрелости, он уходил от «мужа», становился воином и брал себе в жены женщину, если, конечно, удавалось. Если нет — он тоже находил себе «мальчика-жену».
Некий Центр развития образования рекомендовал использовать данную книгу для «уроков толерантности», рассчитанных на учащихся десяти-двенадцати (!) лет. И, разумеется, семидесятилетнюю мадам, много лет живущую во Франции, а русских называющую «грязными больными дикарями», шустренько наградили высшей наградой Франции — Орденом Почетного легиона — «за уважение свободы духа, открытости и толерантности, которые пронизывают все ее творчество». Награжденная скромно объявила свое кредо: «Я принадлежу к категории людей, которые будут счастливы, когда путь России реализуется как европейский».
Немаленькое такое кредо — сменить исторический путь целой страны на… скажем, на тайский. Таиланд практикует секс-туризм, там имеется жестокий обычай превращения малолетних азиатов из неимущих слоев в трансов, в третий пол — ледибой, катой, бакла, чтобы использовать в порноиндустрии. Почему бы и его не разрекламировать, а, господа писатели? И десятилеткам на парту рассказ о том, как хорошо зарабатывают несовершеннолетние трансы. Да с иллюстрациями, да с фотографиями, да с видео! Тоже обычай. Тоже информация. Тоже реальный факт. Вполне укладывается в русло объяснений, которые Улицкая, получив от соотечественников-дикарей отлуп, давала, где могла: она, мол, только и хотела, что проинформировать российских детишек про существование гомосексуальных семей, дабы одноклассники не оскорбляли детей из таких семей.
Улицкая, Улицкая… Как журналисты любят ляпнуть, это существо — «профессиональный генетик». Доктор Менгеле, что ли, на кухне из семитского типа нордический делает? Дорогая журналистская братия! Запомни: ученых в любой области по должности называют, а нечто, два года проработавшее лаборантом в Институте общей генетики и навеки с генетикой завязавшее — это не «профессиональный генетик», а дипломированный биолог, то есть нечто, худо-бедно выучившее биологию. Итак, Л.Улицкая, бывший биолог, должна иметь представление хотя бы об основах этологии. То бишь о том, как происходит прописка в стае человеческих зверенышей, а также о том, до какой степени эта прописка похожа на проверку на прочность новых членов звериной стаи. Стая всегда пытается найти у однокашника недостаток — бедно одет, в прыщах, имеет лишний вес, плохо успевает или слишком хорошо успевает по предметам, имеет странности личные и семейные — и вонзить в больное место зубы. От травли по любому, повторюсь, любому поводу должны ограждать школьные учителя и правила. Иначе это не школа, а дерьмо, подлежащее проверке.
Кривая дорожка — уговаривать детей, чьи сексуальные предпочтения не сложились, а сексуальная фиксация даже не оформилась, что им незачем искать контакта с противоположным полом (который малышне и без того кажется глупым и противным, мальчишки недолюбливают девчонок, девчонки презирают мальчишек — и так лет до двенадцати), можно и со своим полом познать удивительный мир нетрадиционного секса. Жить с нетрадиционной ориентацией, поверьте, нигде не проще, и никакое «европейское опчество» (а тем более африканское) не компенсирует всех возникающих от такой жизни проблем. Так что награждать и прославлять таких, как Улицкая — один шаг от того, чтобы награждать таких, как Брэдли.
Медики убеждены, что женщин с педофильскими наклонностями очень мало, гораздо меньше, чем мужчин — потребность в спаривании с несозревшим самцом с точки зрения самки есть глупость и пустая трата биологического ресурса. Однако медики и даже судэксперты, оценивающие уровень опасности парафилика для окружающих, не учитывают другой аспект выгоды от педофильских действий, педофильских движений и педофильского лобби. Он-то и есть самая страшная сила, пострашнее взбрыков отдельных извращенцев.
Какое удовлетворение требуется семидесятилетней старухе, пишущей припорошенное историзмом и рефлексиями любовное чтиво? Улицкая уже срубила на российском бесптичье 90-х максимум популярности, исписалась до самоповторов и обвесилась премиями, аки новогодняя елочка. Денег вот только не хватает, да так, что приходится заниматься благотворительностью, предварительно намазав ладошки клеем, чтобы больше прилипало.
