А про меня (вернее, на меня) роман написали. Уже, думаю, надо говорить не «про меня», а «на меня», поскольку нынешние романы пишутся не про что-то, а на что-то. Возник у очередного «неравнодушного и незамутненного» повод взвизгнуть — он взвизгнул. Что-нибудь эдакое, беспомощное и бездарное (там был еще абзац, написанный чистым, как слеза Мнемозины, канцеляритом).
Беспомощность графоманки, несущей справедливость (с Максимом Андреевичем Далиным во френдах и в персонажах, что было понятно и без заглядывания в профиль — а ведь меня, пыхтя от ненависти к моему непрощению, уверяли, что Далин заткнулся на мой счет «от великодушия и благородства»; хорошо, что я в людское благородство не верю, хотя могу делать комплименты на сей счет), куда обиднее, чем ее же приемчики «курощения Цыпы». Право, что за детсадовская фигня с использованием моего имени вкупе с отчеством «Крокодиловна»? Я, как верно подметил Шиллер, порождение крокодилов, а такожде чудовище, вампирша и хожу в дорогом пальто, и зовут меня Инесса. И что? На такое кто-то еще обижается? Детский сад, штаны на лямках, слюни до пупа. Инфантилы с ЗПР.
Однако если бы это было написано талантливо, глядишь, и получилось бы обидеть «объект курощения». Впрочем, я бы никогда эту, как ее там, не заметила, но френды носят мне ссылки и скрины, зная, как веселит меня подобное. Так веселит, что даже возгордиться не могу. А еще не могу возгордиться оттого, что душат слезы, когда читаешь все эти «брюнет и знаменитый сыщик», «блондин и темный властелин», «упырь и человек в кожаном пальто». Е. Иваницкая, помню, смеялась над «Москва, Адонай!» Леонтьева, где аффтар ухитрялся сочетать в соседних строках три «наименования» героя: «Арсений», «Орловский», «актер». А ведь это самый безобидный вариант: подумаешь, ФИО и профессия. Вот как бы она отреагировала на ФИО, цвет глаз и волос, расу, пальто и внешность в одном флаконе, то есть диалоге? И замечу, подобное барахло уже начинает смешить даже самих фикеров, они на это пародии пишут. «Консультирующий детектив обнял золотоволосого блондина с голубыми глазами, и тот замер, прижавшись к обладателю шикарной задницы в дорогом пальто». Короче, везде пальто, глаза, волосы, ФИО. Опционально — задницы и профессии.
Объяснять азы чего бы то ни было, в том числе и литературоведения, дураку бесполезно; да и вообще делать что-либо из расчета на дурака бесполезно. Дурак бездонен. Он как трясина, в которую погружаешься, не имея ни точки опоры под ногами, ни возможности выплыть. Нет в нем дна — всегда найдется уровень ниже пройденного, дурак дурее виденных тобой. И тот же издатель, который предлагает тебе писать проще, чтобы всем было понятно (имея в виду даже не себя, а каких-нибудь своих «детей и внуков», больных, надо понимать, ЗПР в терминальной стадии) — он со временем и на достигнутый уровень дебилизма скривится: это, мол, заумь!
О нет, это не страшилки. На моей памяти книги Пратчетта, которые воспринимались нашим поколением, да и следующими двумя, как легкое чтение, несуразные существа в кедиках объявили заумными. «Мастер и Маргарита», самый простой (относительно) и «экшеновый» (а это уж без сомнения) роман Булгакова, которым молодежь 80-х зачитывалась вне зависимости от социального положения, превратился в тяжкие «многабукафф». Книги, считавшиеся во времена моего детства детскими, все эти Конан Дойлы с Вальтер Скоттами, в лучшем случае преобразовались в сериалы. По которым фикерши пишут слэш про Холмса и Ватсона, упокой Господи душу их создателя, да перестанет он вертеться в гробу.
«Ах, какая мука воспитывать детей!», верно заметила фрекен Бок. А воспитывать себя ишшо мучительнее. Вот потому-то большинство людей и обходится без самовоспитания, хай им грець. Меня порой изумляет вера в то, что именно такое состояние души («мне все всё должны по факту существования») лезет из «народных пейсателей и их фанатов».
Помню, встретилось мне исповедальное у фикера: «Уважаемые читатели моего фанфика. Я знаю, что в моём произведении много ошибок. Даже не так, их чудовищно много. Причина? В детстве врачи, по своей халатности, нанесли мне черепно-мозговую травму четвёртой степени. На человеческом языке это означает, что я должен был стать растением. Врачи требовали от моей матери перекрыть капельницу, тем самым убить меня. Она отказалась. Они кричали полным составом, топали ногами, довели мою мать до инфаркта. Мать сказала: «НЕТ!». Прошло время. Врачи ошиблись. Я вырос абсолютно нормальным. Под себя не гажу. Много друзей. Достойная работа. В школьном аттестате твёрдые четвёртки. НО! С русским языком проблема. Говорю – мыслю, нормально. Но письменные ошибки, борюсь, но пока не очень. Глаза ошибку видят, мозг не воспринимает, а желание написать по-настоящему интересный фанфик – буквально распирает». И я подумала: чувак (или кто ты там), я тебе ОЧЕНЬ сочувствую. Очень, поверь, у меня у самой была ЧМТ, я знаю, какой это пиздец — и каким еще большим пиздецом он может обернуться. Ты выкарабкался, пусть и не без потерь, ты молодец.
Но! Есть сферы, которые, перенеся эту травму, никогда не получится развивать. Ты останешься в них недееспособным, сколько ни тренируйся. Гиперкомпенсация невозможна, как невозможна левитация. В нее можно верить, но тратить на нее свою жизнь бесполезно, глупо и смешно. Ты можешь набрать бет — но эти ваши сетевые беты не то что не всесильны и не всезнающи, они лишь на пару шагов отошли от патологической безграмотности человека, у которого имеется ФИЗИЧЕСКАЯ причина быть безграмотным (и писать, если честно, детсадовски-беспомощную херню).
Беты запросто пропускают не только орфографические ошибки (эдак две-три на абзац), но и фразы поразительных художественных достоинств.
«Лицо украшали изящный нос и яркие, как небесная синь, глаза». Украшения для лица, заказавшим нос и глаза рот со скидкой и ямочки на щеках в качестве подарка! Уши заказываются отдельно. Оттопыренные за полцены.
«Возьми любого раба, пусть он тебя проводит, я не собираюсь за тобой зад подтирать». Спрашивается, что сделал повелителю этот, которого нужно отправить с рабом куда-нибудь подальше, что повелителю в результате надобно подтирать зад — причем повелитель не в состоянии сделать это САМ? Ассоциации не самые благопристойные.
«Его, Мерлин побери, все время мутит, будто он, грязный червь, слишком высоко поднялся, и земля манит назад в свою чернь, дергает вниз прямо за кишки». Чернь земли с изумлением наблюдала за летающим червем, привязанным к ней, к черни, за прямую кишку — а червь глядел на чернь, как… как будто его мутит. Эх, красиво пишет аффтар! Такие образы создает — воздушные змеи уже никогда не будут прежними.
«О проходе он не знал, считая дверь буффонадой». А окно чем — гиньолем?
«Через пятнадцать минут, мы с Ранелем, шли на физическую тренировку». Про запятые не буду, надоело. А вот про канцелярит, лезущий из всех щелей… тоже не буду. Потому что надоело и это. Если люди умеют писать только канцеляритом, они и будут им писать. Особенно желая отомстить ужасной мне (видимо, пытаясь вызывать у меня приступ того же, что испытывает летающий червь).
«Король сказал, что все растраты он покроет, так что нам стоит заглянуть к плотникам и другим мастерам». Чем моложе поколение, тем труднее ему понять разницу между затратами и растратами. Слова понемногу сливаются. Кто скажет, какое влияние окажет это слияние на бюджет будущих затрат… или растрат?
«Вторично Фе проснулся около семи часов утра». Еще одно прекрасное в своей безграмотности слияние повторного и вторичного. И тоже не без последствий для внутренней культуры.
«На смертельном одре он уже мало интересовался заботами королевства». Смертельный, а не смертный одр я знаю только один — прокрустово ложе. Но вряд ли сетератор имел в виду Прокруста. Я сомневаюсь, что сетераторы вообще знают о существовании прокрустова смертельного ложа.
«Его красные глаза буравили меня, натягивая между тем тетиву лука». Какие многофункциональные глазки! «Очаровательные глазки, как расстреляли вы меня!» Впрочем, иносказательный смысл во фразе найти можно — но не авторский, совсем не авторский.
«Благо сегодня он не нацепил на себя все эти церимониальные украшения светлых, от которых у непривычных к такому яркому блеску кружилась голова и тянуло прочистить желудок». А всё потому, что украшения были неправильные — церИмониальные, а не церемониальные. И от неправильных украшений нацепивших ЭТО тянуло на колонотерапию. Даже клизма не спасала.
«Значит, заказчик не первой молодости и из власти придержавших, что могут раскошелиться на такую милую зверушку». Придержавшие власть — это антикоррупционная комиссия или экстремистское подполье? Что лучше придерживает власти в их самовластии?
«Мы же обязаны иметь благородный и незапятнанный лик, прикрывая им как маской свой разросшиеся блуд и похоть». Разросшийся блуд вызывает ассоциации с сатириазисом. Поневоле начинаешь сочувствовать благородному лику: делать хорошую мину при сатириазе ой как непросто…
«— Нормально, — Гарри почти не врал. Да, нормально, вот только это не отменяет того, как в душе разрывалось сердце от всех событий». Сердце, которое разрывается в душе (во время гигиенических процедур, что ли?), а не в груди — очередное побочное явление, происходящее из стремления графоманов к красивостям.
«Розита, очаровательная малышка с фамильным рыжим хохолком на голове и небесно-голубыми молочными глазками…» Молочные зубки — нормальное явление у малышек. А вот молочные глазки наводят на грустную мысль, что у бедняжки Розиты были бельма.
