Борис Акунин. Пелагия и чёрный монах
Успешный коммерсант чхать хотел на жизнь других людей. Мы восхищаемся успешными людьми. Они — самые подлые сукины дети на всем свете! Все ценности извращены. Но проще и дальше жить с извращенными ценностями, так как они служат личной выгоде. Так что, если вы ориентированы на личную выгоду, вот ваша философия: вы выходите в этот мир, воткнув свой палец каждому в задницу; вы улыбаетесь, и ваша рука на их плече.
Жак Фреско. Главный закон бизнеса.
Начну с напоминания: я в играх не понимаю ничего, это попросту не мой способ времяпрепровождения — как для геймера, скажем, паркур. Однако моя непричастность к подобного рода развлечениям не делает ни игры, ни паркур хуже. Есть многое на свете, друг Горацио, что не вставляет и не штырит нас. Однако может так случиться, что эта чуждая сфера пересечется ненадолго со сферой, в которой ты более ли менее смыслишь и в которой не первый десяток лет околачиваешься. Заговорили недавно с френдом про литературные новеллы по популярным играм, и я задумалась о сути новеллизации игр.
Разумеется, масслит и коммерческая литература существуют много веков и теперь, вероятнее всего, будут существовать всегда. Литература может выступать в роли подспорья для игр и сериалов, особенно если новеллы по ним будут писать умельцы приличного уровня, а не йуноаффтары с фикбука и не краснофапотьки с махровых форумов. Однако подобные новеллы так никогда и не станут литературой — просто потому, что писать по жестким схемам значит пресекать практически все глобальные творческие моменты. Ты не можешь сам создать сеттинг, не можешь менять образы и расстановку ролей, сюжет тоже четко обозначен… Что остается? Развертывать диалоги и третьестепенные события? Выписывать детали атмосферы места действия? Тот, кто создает нечто подобное, попросту не может быть писателем, ибо он описатель.
Вопрос исключительно в том, чего от подобных новелл требовать. Популяризировать игру они могут, собственно, это и есть их задача. А вот художественные задачи в этом жанре поневоле окажутся урезаны, как урезается, например, сценарий по уже написанной книге: сценарист в большинстве случаев не может радикально изменить ход произведения, хотя порой ХЭ приклеивается туда, куда автор книги, гад такой, тиснул трагедию.
Коммерческий, неплохо оплачиваемый аспект литературы и вовсе гробит художественность на корню.
Помню, как Маринина мне рассказывала: сценаристы сериала попросили написать историю, в которой марининская героиня, жесткая и суховатая чайльд-фри Каменская разродилась бы дитем и стала нежной мамочкой (актрисе Яковлевой захотелось, на старость глядя, блеснуть в роли молодой мамы, ага). Маринина отказала, сериальщики надулись. Не захотела тетка из-за сиюминутной прихоти создателей серенького сериальчика разрушить художественный образ, создаваемый на протяжении многих лет. Ну не сволочь ли?
Помню также, как девица из какой-то рекламной конторы рассказывала, причем с возмущением: заказали они Донцовой продакт-плейсмент какого-то говна. Ах да, лекарства «Кларитин». Донцова описала спасение героини от аллергии этим самым кларитином и назвала Кларитином кота героини. Девка, тем не менее, ругала популярную детективщицу на все корки, аж побагровела вся. А на мой вопрос, чего же ее контора хотела: чтобы ГГ зачала и родила от кларитина какого-нибудь монстра? — глубоко и серьезно задумалась, как умеют задумываться только очень глупые люди.
Итак, Маринина отказалась, а ее суперпопулярная коллега — нет. И что? Заказчик все равно недоволен. Ему — заказчику — кажется, что писателю легче легкого вписать в художественное пространство любой гоп со смыком. Меня, помню, в издательстве «Амадеус» тоже попросили (sic!) написать книгу про любую чозахерь, но с единорогами. А то у них кто-то из художников, бездарь слащавая, нарисовал «много картиночек с единорогами». Некуда девать эту красоту, давайте наймем за три копейки («Ой, а у нас на книгу отпущена всего тысяча долларов! На всё…») писателей, чтобы написали нам кучу ро́манов с, простихосспаде, «миленькими единорожками».
Бесполезно объяснять подобным особям, единорогом и кларитином в мозг трахнутым: писатель помещает в книгу только то, что видит в своей вселенной. Если туда не пролезают ни беременные чайльд-фри, ни розовые пони, ни кларитин как судьбоносный фактор, то впихнуть невпихуемое не получится. Легче заказ поменять, чем фабулу. Если, конечно, речь идет о профессиональном, уважающем свой труд писателе. Или хотя бы о масслитовском трудяге, блюдущем внутреннюю логику произведения. Не помню, у кого я прочитала: «Если у вас двух жителей одной деревни зовут Джон и Гидроталивиэль, значит, что-то не так». Если среди каменных джунглей вдруг расскакались единороги, автору придется из себя вылезти, жанр поменять, а не то что сюжет, чтобы единороги стали естественной частью пейзажа.
То же самое и с маркетинговым заказом вроде «Сейчас хорошо идут вампиры/марсиане/социопаты, пишите про них». Начнем с того, что они хорошо идут сейчас. Ну а когда ваша дристаная контора напечатает две тысячи (какая щедрость!) экземпляров и байеры купят хотя бы две сотни из них? Через год, через два? Нынче у вас денег мало, проекты по три года маринуют. Интерес публики сто раз успеет переключиться на социофобов-психастеников-хоббитов с острова Флорес — что делать будете, прогнозисты? Как всегда, на автора стрелки переведете?
Автор и сам не дурак жертву из себя состроить. Терпилу и травматика.
Мне недавно принесли ссылку (которую я давать не хочу — не люблю рекламировать графоманов). Одна из любимиц (кажется, уже бывших) фандома сетует (смайлики и орфография аффтарские): «…Для меня осталась только одна загадка: почему некоторым фанфикерам, при всей их декларируемой независимости и порой даже ненависти к творчеству автора, все равно почему-то очень обидно, что автор их не любит 🙂 каждый раз активируются, стоит мельком бросить, что я не люблю фанфики, и рассказывают, какой я плохой писатель, что за мной приходится переписывать :)) «. Лично я не раз советовала (а данной любимице — особенно) побольше работать и поменьше таскаться туда, где их звездное имечко упоминают — целее самооценка будет.
Далее внезапно прозревшая вафельная звезда рассказывает душераздирающую историю убийства замысла, совершённого фикопером.
«Теперь мы подходим к еще одному известному сетевому срачу, а именно скандалу с Марион Циммер Брэдли
Короткое его содержание: поклонница угадала сюжетный ход новой книги и потребовала за это денег. Писательница психанула и сказала, что тогда вообще не будет дописывать и издавать книгу, и пишите теперь сами, раз такие умные.
Я сначала не поняла, почему Марион так поступила. Ну казалось бы — наплюй ты на эту девочку из фандома, издай книгу как тебе нравится. Ходили слух про суд какой-то, мол, типа Марион идею украла… но кража идей плагиатом не считается, только кража оригинальных персонажей, а они принадлежат автору.
Но нет, автор бросил недописанную книгу. Почему?
И вот только сейчас до меня,кажется, дошло, что там произошло. Фанфик УБИЛ желание писателя творить. Да, фандом — маленький, ну человек 500, ну 1000 из десяти, а то и стотысячного тиража. Но он ГРОМКИЙ, и автор по большей части видит только его. И если этот фандом его осуждает, то работает та же связь, что на фикбуке, только в обратную сторону: автора гнобят, автор теряет крылья и охладевает к миру. Все, серия умерла, теперь можно с чистой совестью писать фанфики — это как опята, поселяются на здоровых деревьях, медленно убивают и уже пышно на мертвых распускаются..
Поэтому фанфик совершенно однозначно и определенно является ЗЛОМ для автора 🙂 Хотя в данном случае автору просто не стоило слишком усердно сидеть в фандоме, и это, кстати, одна из причин, почему я больше не хожу на ФБ«.
До звездульки доперло сказанное мною три года назад! Аллилуйя! А может, издатель озлился и все аффтару как есть припомнил — и слишком нежное общеньице с фэндомом, и заходы на Фандомную битву в числе команды (о, как фикеры гордились этим!), и заявления, что прода у фикеров пишется быстрее… А может, и вовсе нанял фикеров под маркой имени автора писать. У существ этой породы никаких своих искренних чувств не бывает. Бывают только индуцированные.
Хотя уровень сопротивляемости у упомянутой Марион Циммер Брэдли смешной, конечно. Жизнь неизменно против воплощения творческих идей. У меня полон блокнот невоплощенных сюжетов: приходит в голову хорошая мысль, но ты понимаешь: если не сесть сию минуту за повесть, запал пройдет и вещь не состоится. А как сесть, если у тебя уже имеется недописанная книга и ее необходимо закончить? Или не книга, но адская куча домашних дел и вдобавок срочный коммерческий заказ? Быт против бытия! Деньги против нетленок! Сегодня и всегда на нашем ринге. Никакого фикопера не надо, чтобы настрой убить. Хотя срачи с этой, даже не знаю как назвать… агрессивной биосредой могут убить настрой для чего угодно. Возжаться с фанфикшеном, если сопротивляемости нет, писателю противопоказано. Только критик, защищенный научным методом, словно титановой броней, может бродить по кислотным болотам фикописева и разбирать тамошние тенденции, а писателям со своей писательской сверхчувствительностью сидеть на фикбуке, читая фики на себя — это не что иное, как творческая суицидомания.
Может, в антикоммерческих сферах дело идет лучше и ваятели нетленок пишут, как муза на душу положит? Увы.
Все знают, что современная литература разделена на хреново написанное развлекалово и нечитабельную заумь для удовлетворения разнообразных жюри. Я почему номинантов на очередную «Большую Стопку Бумаги» не разбираю (притом, что лонг-листы и шорт-листы маячат в поле моего зрения задолго до конкурса)? Потому, что эту писанину читать не станет никто, кроме жюри и ангажированных критиков. Ну и нескольких неангажированных, причем некоторые из них даже злее меня. Покупать? Перечитывать? Вы что, офонарели? Нынешняя Большая литература, которую быдлецо из числа пописывающих-почитывающих любят назвать боллитрой, существует не для чтения, а для круговорота призов в природе. Выбирается совершенно произвольно безликое существо с подходящей биографией и впиндюривается в список избранных. Читать его Вторчество не станут, зато фотки по Сети разойдутся. С пьяненьким аффтаром, машущим анальным плагом, и с Быковым в аффтарской подмышке, благостным, как после анального оргазма.
