Помню, мы как-то с френдессой обсуждали роль инфантильной наглости в покорении тысячелетних эльфов.
Представив себе картину, как нахальное мерисьё чарует тысячелетний эльфийский разум своей «дерзостью и непредсказуемостью», нельзя не похихикать. За куевы полчища лет это существо видело такое количество нахалок, что наверняка от них устало до кончиков остроконечных ушей. Во все времена девицы, видя, что обожание и беспрекословное послушание не катит, пытаются действовать от противного, становясь… вот именно. Противными. И надеясь, что капризы и запросы, создавая мужчине препятствия на пути к получению вожделенной награды, заставят его стремиться и стремиться. Эльф (или кто он там, этот перестарок с ушами?) все это видал и преодолевал сотни раз. Даже обычный мужчина, поухаживав в течение своей быстротечной жизни за дюжиной капризниц, начинает предвидеть развитие событий после первого же «Ах что вы, сэр, я не такая!» — что же говорить о тысячелетнем любовном опыте?
Подозреваю, что этого, с ушами и опытом, уже давно интересуют только небывалые фишки. Его можно сравнить с профессиональным геймером, коловшим очень сложные игры. Такому очень трудно доставить удовольствие, но еще труднее заинтересовать процессом, который он знает до тонкостей.
Удивительно то, что никто из аффтаров мэрисьи не думает над тем, что процедура очарования — та же игра. Да, психологическая, а не компьютерная. Но игры действуют на разум одинаково: чем опытнее игрок, тем запредельнее должен быть уровень сложности, чтобы его увлечь.
Может молоденькая капризница, не больно-то разбирающаяся в специфике окружающей реальности (то есть в местной этике и этикете, в психологии местных обитателей, в своей собственной психологии, наконец) выдать этот уровень сложности? Да ни в жизнь. Тем более, что мэрисья примитивнее даже самой глупой девицы. У нее нет ничего, кроме самомнения. Она прет напролом и сразу напорется на то, за что борется. По большому счету, стоит опытному игроку в ответ на ее невнимание продемонстрировать отсутствие интереса — и все. Game over. А ведь этот нехитрый приемчик еще Жюльен Сорель применил, очаровывая нафиг ему не нужную Матильду де Ла-Моль. Впрочем, подозреваю, что аффтары многочисленных рОманов про невъебенных Мэри Сью Стендаля не читали. Или читали, но никаких выводов для себя не сделали.
Хотя вывод мсье Стендаль подносит на блюдечке: мужчина, в том числе и безродный, и малообразованный, и молодой, может быть очень хитер, ставя ловушки на самоупоенных принцесс. Не так уж трудно понять: в равнодушие могут играть двое. И если девица свято верит в свою неотразимость, она попадется в сети того, на кого ее хваленое очарование не подействует.
Удивляет и то, что попаданки все, как одна, в своем собственном мире никакой неотразимостью не страдали. И не наслаждались. Они, как на подбор, обычные девушки, которые ходят на работу и сидят там с девяти до пяти, вздыхая в социальных сетях про то, что все мужики — козлы. И тут — вау! — они попали под лошадь в другой мир, где на них снизошла Великая Самооценка. Так же, как некоторым является во сне таблица Менделеева, им знак был: ты неотразима! неотразима ты! Иди и покоряй.
Ну хорошо, с многовековыми геймерами все ясно. Они — не тот контингент, который сложится в штабеля при фразе «Ты че борзый такой?» Для них подобные глупости — просто очередные глупости очередной глупышки. А бароны? Герцоги, маркизы, виконты, графы, короли и принцы? Все эти мессиры и сеньоры среднего предкризисного возраста? Они-то могут офонареть и прельститься?
Нет, не могут. Если существо, пожившее при всех исторических эпохах от дорической до куртуазной, усвоило кучу информации про человеческие стереотипы и в гробу видало все существующие системы ценностей, то существо, которому эти системы ценностей вколотили в мозг орды гувернеров, защищено ими от любой неопознанной мэрисьи. Для такого феодала безродное чмо не имеет никаких ценностных бонусов. Приданого нет, происхождения нет, воспитания нет, приличного гардероба нет — а туда же, дерзить властителю трех деревень и одного болота! Если он и пожалеет психическую замарашку, то это, согласитесь, все-таки не совсем то, к чему мэрисья стремится. Ну, не казнит он ее, а скажет: поди на кухню, милая, там тебя накормят. И ощутит себя благодетелем.
А Жанна Д’Арк? — спросят меня. Пастушка (а если точнее, ткачиха) из французского Зажопинска? Она же смогла?
Жанны Д’Арк являются в силе и славе божественного откровения и ведут себя как пророчицы. Они не спрашивают у сеньора, с какова он раёна. Они ведут себя в русле другого стереотипа. И овеяны всеми местными психологическими отмычками, которых нет у пришелицы неизвестно откуда неизвестно каким путем. Чтобы выйти в Орлеанские девы, надо всплыть на волне аномии — крайнего разочарования в существующем положении дел и соответствовать тем смутным ожиданиям, которые питает народ и господа. Ожиданиям чуда. Недостаточно явиться и провозгласить: я Избранная! — надо постоянно доказывать, что ты Избранная. И что с тобой бог, а не только пара файерболов. Нужно узнать Карла в толпе придворных. Нужно играть в кентен, поражая окружающих умениями, которые тебе не даны по праву рождения. Нужно демонстрировать познания, которых у ткачихи из Домреми по умолчанию отсутствуют. Иначе ты ведьма и место твое на костре — причем сразу, а не после завоевания Орлеана. Необоснованные претензии в средние века карались очень жестоко.
Даже если кто-то вздумает воспользоваться тобой (не в этом смысле!) как пешкой в большой политической игре, это не будет ни результатом влюбленности, ни чистым, как слеза младенца, энтузиазмом. Холодный расчет и та задница, в которой сеньоры оказались в результате крайне затратной войны, заставят их согласиться: что ж, пусть нас вывозит темная лошадка, коли наши фавориты сбили ноги. Но милость сильных не имеет ничего общего ни с верностью, ни с благодарностью. И судьба Жанны тому пример.
Так что, пиши я рОман о попаданке, я бы заставила всех побольше рассчитывать, в чем их выгода, хитрить и обманывать, изворачиваться и подличать, как оно у высокой знати положено. Главная героиня могла выжить только при условии, что она мобильнее и сообразительнее всех, кто ею манипулирует.
А мэрисьи традиционно идут, куда их левая нога ведет. И надеются на прокачку, на плюшки, каковыми их щедро осыпает аффтар. Реальный человек, обладай он такой спонтанностью, как мэрисья, но и действуй, как мэрисья, на голимых инстинктах — где бы он оказался? Да все на том же костре. За неположенные магические плюшки и отсутствие божественных (читай — тщательно продуманных) целей. Ведь если ты не от бога, то от кого? От диавола. И все твои файерболы и говорящие мечи оттуда же.
Значит, нужны батальоны роялей, чтобы сохранить жизнь главгероине, пока она так и лезет на костер, так и лезет. Шагу не может ступить без того, чтобы не разгневать очередного властелина, полководца, мага и эльфа. Это ж какой приворотной аурой обладать надо, чтобы из соображений простой, миль пардон, похоти властелин того и сего не послал бы тебя в допросную-пыточную? Причем не обязательно темный властелин. Серый властелин или властелин в капочку тоже, небось, превозмог бы свои непристойные вожделения ради высших соображений политической стабильности.
Когда-то, в юности, я, хихикая, читала «Анжелику — маркизу ангелов» (кто ее, спрашивается, не читал?) и поражалась тому, как тетенька умело приспосабливается к любой обстановке, как умеет извлечь выгоду из любого мужского заинтересованного взгляда в свой адрес. Но из проблем все равно не вылезает. Вот только детей у графини де Пейрак было многовато, чтоб так зажигать. И не думала я, что доживу до времен, когда Анжелика будет казаться мне верхом осмотрительности… А сейчас, что уж там, я отдаю должное Анне и Сержу Голон. На фоне Мэри Сью всех мастей их героиня — чудо сообразительности.
В общем, эльфам или не эльфам, а первому встречному стандартная мэрисья попалась бы под горячую руку. И не спасли бы ее никакие рояли, если строить повествование согласно законам беспощадной логики.
