Недавно напомнили мне о не разобранных опусах Щепетнова и Прошкина, выигравших в мой журнальный драбадан в конкурсе «Самая идиотская обложка». И почему я чуть ли не полгода разбором манкирую? Откуда такое пренебрежение правилами игры, мною же придуманной? А вот отсюда. Из первого, самого первого абзаца щепетновской писанины. Открываешь, а там…
Они стояли перед мрачными, одетыми в черное судьями и молчали. Высокая черноволосая красивая девушка с зелеными глазами и не менее красивая – золотоволосая, с короткой прической, одетая вызывающе, на грани приличий, маленькая, как тринадцатилетняя девочка. Глаза обеих едва не искрились от сдерживаемой ярости, но девушки не давали себе воли. Слишком серьезны обвинения, и слишком хрупок лед, по которому они пытались перейти темную пучину, грозящую уничтожить обеих. — Ну разумеется. Красивые-прекрасивые девушки-предевушки, пучина (и непременно темная, а чтоб уж никто не сумлевался в ее грозности, пущай грозится уничтожить таких красивеньких героинек).
Масслит в вакууме, сферический и стерильный. С первого же абзаца лезет в нос, слепит глаза и вызывает тягостное, брезгливое чувство узнавания графомана. Каким же дураком (а лучше дурой) надо быть, чтобы не понять всю книгу и всего аффтара насквозь с первой же сцены?
Чем отличается графоман масслитовский от графомана литературно-конкурсного? Почему, разбирая номинантов на престижные премии, не грех и придраться к избыточности причастий, к чрезмерной длине фраз, к проскальзывающей тавтологии, к прилагательным в превосходной форме, к огрехам «по части матчасти» и к людям-функциям, пасущим народы от имени автора — зато масслиту вроде как позволительны и худшие недостатки текста? И чуть что, слышатся оправдения: это не нетленка, это развлекательное! Это не развлекательное, это мусор. Мусор, делающий из вас мусороедов, господа читатели.
В опусах вроде щепетновского отчего-то считается дозволенным собирать всех штампованных блох «во первых же строках своего письма». Аффтар начинает с рекламы сисек, сильно похожей на рекламу какой-нибудь индивидуалки на вирусном порнобаннере, которую пользователь и рад бы никогда не видеть, да поздно уже. Дрочилка, ах, пардон, эротика считается ужасно завлекательным литературным приемом. А порево, соответственно, вечной и излюбленной темой любой аудитории.
– Итак, что вы еще можете сказать в свое оправдание, госпожа Амалия Зонген-Мальдар? – Ректор чуть наклонился вперед, вглядываясь в совершенные черты девушки, и на его щеках промелькнул румянец – девушка была невероятно хороша! Высокая грудь, округлые крутые бедра, тонкая талия – мечта, а не женщина!
Ректор отвел глаза от полушарий груди, выглядывающих из корсета, и принялся задумчиво постукивать по столу заточенным гусиным пером.
Будь я на месте масслитовцев (я не о г-не Щепетнове, этот безнадежен, Аполлон, жги! — но могу я предположить, что где-то в Сети скрываются неглупые коммерческие авторы?), я бы попробовала от противного пойти, что ли. Описать судей, которые не постукивают себе пером по разным местам при виде полушарий чего бы то ни было, высовывающихся откуда на попадя. Особенно если учесть, что эти похотливцы — профессура чего-то, именуемого университетом. То бишь очередной магокакадемии, где учатся представители разных волшебных и неволшебных народов, древних (а каких же еще?) родов, так и норовящие проклясть друг друга, убить и трахнуть. В любом порядке.
Пошли они к демону, старые пердуны! Я соберу вещи и завтра же утром уеду из этого сортира, по недоразумению именуемого университетом! Вы прекрасно знаете, что Герен занимался черной магией и едва не убил Амалию с помощью своего друга, исчезнувшего в неизвестном направлении! Знаете, что они колдовали на портрет Амалии, используя ее кровь! И что я справедливо избила Герена, взяв на себя ваши функции, господа! — Неужто в функции преподов входит избиение студентов? Судя по девчоночьей истерике, так и есть.
Кстати, замечу – в правилах поведения студентов ничего не сказано о том, что они не могут устроить дружескую потасовку! Если бы это было в правилах – девяносто процентов студентов давно бы покинули университет после драки в таверне или за то, что разбили нос сопернику где-нибудь в укромном коридоре! Я не применяла магию, так что вы не имеете права предъявлять мне претензии – это дело императорского суда! И следователей! Потому – заткнитесь и не несите чуши! — Хороший университет. Средневековый, очевидно, даром что на обложке девицы одеты вполне современно. Как вполне современные, хм, индивидуалки. И поведение у них соответствующее.
– Да плевать! – Элена повернулась на каблуках и пошла к двери. Уже взявшись за дверную ручку, она вдруг наклонилась, взялась за подол легкого платьица, сделанного из какой-то «лесной» ткани, вившейся вокруг нее туманным облачком, и мгновенно задрала подол на спину, обнажив красивые, хотя и маленькие, упругие ягодицы.
Магистры невольно вздохнули – кто-то от ярости, кто-то от возбуждения: ягодицы хулиганки не были прикрыты ничем и вызывающе смотрели на магистров двумя нарисованными на них глазами с тщательно вырисованными длинными ресницами. Чуть ниже глаз так же тщательно были изображены две дули, больше похожие на отбитое у Герена мужское достоинство.
Только что разобрав роман, номинированный на «Русский Букер», я, полагаю, вполне убедительно продемонстрировала, как авторы мейнстрима подменяют схемы поведения и образ мышления героинь своими мужскими заморочками. Автор постарше и поумнее пытается заменить центральный персонаж (лицо женского пола и репродуктивного возраста) то ли инфантилом, то ли старцем, бурно фантазирующим на тему неземных-бестелесных идеалов.
А вот вам образчик такой же подмены от афтара неизмеримо глупее: будучи не только неизлечимым графоманом, но и неприкрытым порнофилом, вечно сочиняющим то оргии провинциальных преподавателей в учительской, то еще какие-то оргии, Щепетнов в тесовом гробу видал реальную женскую психику и поведение. Объявив данный конкретный персонаж принцессой лесников (нет, не лесников по профессии, а лесных фэйри, которых здесь от лесников не отличают — нет слова, нет явления), аффтар преспокойно заставляет принцессу, словно обезьяну, показывать жопу, да еще предварительно что-то на этой жопе рисовать, готовясь к эффектному уходу.
Ну что ж, как я уже говорила по поводу более маститого враля, пишущего про якобы женское поведение и мышление, предположим. Предположим, что так и было задумано: принцесса у нас дура с синдромом Туретта и сексоголизмом, а якобы почтенное собрание магистров — сборище фетишистов, увлекающихся апскиртом.
Заявила, что любого, кто покусится на ее имущество и честь (господи, откуда у нее честь-то?! Она ее лишилась лет в одиннадцать, сама похвалилась!), порвет на мелкие кусочки, не дав телу супостата даже опуститься на землю.
…
К сексу эта похожая на восьмиклассницу девица относилась как к утреннему завтраку: захотелось – съела бутерброд, попила кофе. Не хочется – значит не хочется. Никаких тебе угрызений совести, никаких сомнений в правильности своего поведения – «что естественно, то не безобразно!», как говаривали у нас во дворе особо просвещенные мальчики и девочки. — И разумеется, из двух подружек одна должна быть потаскухой, вторая скромницей, а то геройчику и разгуляться будет негде, в порнороманах всегда так.
Ждем следующего штампа. Что же будет делать эта обезьянья принцесса? И что станется с ее подружкой, которая никого не била? Что-что… Выгонят, естественно. Почему? А потому, что не отдала своего личного котика на эксперименты. Как видите, аффтары масслита поступают неотличимо от авторов мейнстрима: если им нужно, чтобы героиня, например, была принята на работу в судебку с душевной болезнью или вылетела из универа практически без всякой причины — обоснуи дохнут стадами. Проблемы обоснуя графомана не волнуют.
Словом, девиц выперли из учебного заведения, и они отправились к той из них, которая по…наглее, в гости. На неопределенный срок. Кот, от имени коего идет так называемый POV (рассказ от первого лица), намекает: он как бы и не кот вовсе, а вполне себе человек, хоть и бывший — но вскоре переключается на сплетни о девицах и сеттинг. И начинается непременное унылое фап-фап-фап, без которого данный аффтар как без рук в процессе рукоблудия. Котик-попаданец по имени Шишкин Петр Васильевич, «интеллигент в пятом поколении» (what?) жалуется на жену-ведьму, отправившую его в этот мир, ругает безнравственную обезьяну из народа лесников, намекает на предстоящие (или имевшие место быть) лесбийские игрища…
– Глупенькая! – Элена порывисто наклонилась и сочно чмокнула подругу прямо в пухлые губки так, что у меня вдруг взыграло мужское естество, и я люто пожалел, что нахожусь не в человеческом теле. Уж я бы приголубил, уж я бы чмокнул – как следует! Не так, как эта кукла – с лесбиянским оттенком! Вот же чертова девка, мужиков ей мало… Интересно, как они себя ведут в своем доме, когда никто не видит? Из людей – не видит, не из фейри. Подозреваю, что ведут они там совершенно разнузданную жизнь! Если судить по принцессе, конечно.
– Глупенькая! – повторила Элена и ласково погладила Амалию по высокой груди – невзначай, якобы промахнувшись попасть по плечу.
И как будто нам мало этой унылой фикерской физиологии, попаданец многословно рассказывает, как он сейчас пойдет посрать во зеленый во лесок…
Слушать глупое хихиканье мне надоело, и я попросился наружу – в животе завершился процесс переваривания рыбы, и выпитое параллельно с питанием молоко усугубляло мое состояние. И почему это молоко и рыба так недолюбливают друг друга? Делать ЭТО на пол кареты мне не хотелось, потому я грозно мяукнул, требуя к себе внимания, и, стараясь не выглядеть очень уж человечно, ткнул лапой в дверцу – откройте!
Снова всплывает параллель с романом, номинированным на «Букера»: аффтар слаб в матчасти и с трудом понимает, о чем пишет — но продолжает писать благоглупости или попросту идиотизмы. Рыба прекрасно сочетается с молоком, ее готовят и в молоке, и в кисломолочных продуктах. Однако если какие-либо продукты вступают друг с другом в конфликт в желудочно-кишечном тракте из-за индивидуальной непереносимости, не только котики, но и люди не особо деликатничают в плане того, где опростаться. Особенно в средневековье, даже если оно золотое-фэнтезийное.
Но главный вопрос: на хрена публике знать, что герой идет срать, м? Человеко-котик, например, идет срать, чтобы поговорить об экологии и геополитике. Пока он какает, его окружают деревья, из-за которых сей мир охватила гражданская война…
