Отцом лжи считается дьявол. Какого происхождения вранье и кто его батька, никому неизвестно.
Тэффи. Сокровище земли
Наткнулась недавно у очередного фикера на незамутненное: «Гарри случайно задел Малфоя локтём в коридоре, и блондин, до этого ходивший по замку тише воды, ниже травы, в одночасье выплеснул на гриффиндорца всю свою скопившуюся злобу, вылив на парня ушат помоев, состоящий из нелицеприятных фраз«. И задел-то не лОктем, а локтЁм, и помои-то вылил не абы какие, а из нелицеприятных, то есть объективных суждений состоящие… Не успела отсмеяться над прелестью несказанной, как у другого сетегения набрела на целую рацею, что, мол, слово «нелицеприятный» на деле означает «резкий, как понос», а вовсе не «(книжн. устар.) не основанный на лицеприятии, беспристрастный, справедливый, придирчивый». Ну что «словари», что «словари»? Язык меняется! Развивается. Как волосы эльфа, вот.
Как я люблю созерцать это развитие, направленное в сторону размытия понятий! «Вот он сварил основу для зелья, покрошил, как в учебнике, нелицеприятные корешки… Растаявшее мороженое нелицеприятной массой болталось в стаканчике…» — нелицеприятные корешки! нелицеприятная масса! И обок ее — аффтары, равнодушные к значению и звучанию слов, которыми они оперируют. С грехом пополам.
Сама по себе невнятица со словами «нелицеприятный», «беспристрастный» и «резкий» (почему-то их полюбили ставить синонимами — без малейшего нюанса, отличающего одно от другого), конечно, показательна. Облить человека помоями, замешанными на пустейших враках, в наши дни обычная вещь. А между тем людям хочется безопасности, вежливости, цирлих-манирлих — даже там, где «это интернет, детка». Отсюда и истеричные, детские требования по части «особых условий», которых хотят для себя миллениалы, generation snowflake. Так психологи называют поколение снежинок, годы взросления которого пришлись на начало XXI века.
В 90-е годы в «Бойцовском клубе» Паланика прозвучало обидное: «Ничего в тебе особенного нет. Вовсе ты не снежинка, прекрасная и уникальная!» — а через 20 лет мы получили целое поколение снежинок. Миллионы особей, помешанных на политкорректности и вместе с тем неспособных вынести взгляды своего же окружения — родных и близких, коллег и преподавателей, взгляды, отличные от их собственных. Когда в университетах нервные студенты-снежинки начали бороться против приглашения лекторов со спорными воззрениями, публицист Брет Эллис ядовито прошелся по ним: «О снежинки, когда превратились вы в бабушек и матрон, сжимая в ужасе свои жемчуга при одном виде человека с собственным мнением… вы, слабохарактерные и самовлюбленные дети?»
Вопрос, конечно, риторический. Как не превратиться в матрону, впадающую в страх и ужас при виде неполиткорректного правдоруба, когда среда общения с каждым годом становится все более анонимной и агрессивной? В наше время человек живет «на два дома» — в реале и в вирте. В реале, конечно, неприятное рыло не забанишь, песочницу из симпатичных тебе людей не создашь, на всякий роток не накинешь платок… Зато в вирте всё возможно! Или нет?
Нет.
Можно создать правила для своего уголка вирта — но распространить их на весь вирт невозможно. И никакая беготня по чужим монастырям со своим уставом, никакой бякинг об жестоких инакомыслящих не «сделает мир лучше» (тоже прелестная затея, особенно для снежинок с их нежизнеспособностью). А ведь снежинки свято верят в свою уникальность и духовность! Неудивительно, что большинство их только и делает, что закидывается в припадке: «Истерику бы, — подумала Марыськина. — Если уж чем выдвинуться, то истерикой». Да вдобавок в 90-е сформировалось целое сословие, истерикующее и бунтующее за тугую копеечку, обширная группа успешных бизнесменов, делающих деньги на продаже эмоций. Припомню еще одного аверченковского героя: «Ангел его превосходительства плакал солидно, с таким видом, что нельзя было со стороны разобрать: плачет он или снисходительно улыбается».
Похоже, профессионально истерящие и солидно плачущие радетели за судьбу чего-нибудь — своего рода социальный идеал наших дней. Медийные фигуры, обитатели вирта, не так рискуют, как люди, живущие и работающие в реале. Заниматься чем-то производительным — не коммерческим, а именно производительным, то есть имеющим реальный результат — становится все сложней и рискованней. Заводить свое дело, выпускать продукцию, сбывать ее в магазины, год за годом искать пути к сердцу потребителя, поднимать качество и стараться не поднимать цены… Всё это слишком долго и слишком затратно для поколения снежинок. Зато торговать эмоциями племени младому, незнакомому — в самый раз. Люди, вызывающие истерику у так называемых «масс» (а если разобраться, то у толпы, сформированной из удаленных друг от друга единиц), в наше время ценятся довольно высоко. При этом на средства, которыми будируется толпа, никто особо не смотрит. Ну да, вам врут или передергивают, на три части правды аккуратно подмешивая две части лжи, зато как эффектно получается! И эффективно.
Не скажу, что я такой уж правдоруб и неустанно ратую за правду. Нет, как можно быть ярым поборником правды, будучи писателем? «Еще никому не удавалось побить ложь оружием правды. Побороть ложь можно только еще большей ложью», — писал Ежи Лец. Искусство — одна из форм «еще большей лжи», способной побороть ложь меньшую и вернуть публике хоть часть правды. Я, можно сказать, не против лжи, которая, как ни крути, есть инструмент и орудие, она, как художественный прием, ни хороша, ни плоха, весь вопрос исключительно в том, кто ее использует и для чего.
Что, никто из читающих этот пост никогда не врал, лишь бы не оскорблять собеседника правдой? Так прямо при встрече и заявляли: «Фу, как ты постарела, любимая учительница наша, видать, недолго тебе осталось»? Правда токсична, она оставляет на душе рубцы и ожоги, ею можно пользоваться лишь четко зная, чего хочешь добиться, как делают это хирурги, которые режут и прижигают живую плоть, чтобы та стала здоровее и смогла прожить еще какое-то время. Вот потому-то я и не против лжи, которая почти всегда милосерднее правды. Я против вранья — того самого ублюдка, чей батька неизвестен и вряд ли захочет открыться. Как известно, у победы много отцов, зато у поражения — ни одного.
Пресловутое глупое вранье себе в убыток все чаще и чаще выдается за элегантную, умелую, тонкую и порою целебную ложь, присущую искусству. Разницу между ними видит все меньше и меньше народу. Даже политики, которым следовало бы уметь врать так, чтобы комар носа не подточил, переходят на «пальбу по площадям», точно агрессивная реклама-хайп: да, вы видите, что мы вам врем, но среди вас наверняка найдутся идиоты, которые поверят любому вздору. Что уж говорить о писателях! Эти вообще мышей не ловят. Привыкли к мысли, что среди публики найдется потребитель вздора — или миллион-другой потребителей.
Между тем для того, чтобы сохранить уровень, нужно неустанно тренироваться. Помню, мне одна представительница племени МТА осторожно задала вопрос: скажите, как можно стать крутым фехтовальщиком в самые короткие сроки, а главное, каковы они, эти сроки? Я честно ответила: как минимум пять (а лучше семь) лет ежедневных тренировок сделают из человека с хорошими данными хорошего фехтовальщика. Но начинать надо в детстве. Таким образом я намекала: поздний пубертат, к которому наверняка принадлежал ГГ в опусе девы, — возраст поздний, в нем фехтовальщика не вылепишь. Кости и хрящи уже выросли как им надо, а не как надо тренеру. Дева на удивление быстро слилась — и из списка друзей тоже. Вот она, правда, что с людями делает!
Но вернемся к вопросу тренировок. Скажем, хорошему, профессиональному лгуну (или деятелю искусства) тоже необходимо быть в тренинге. Знаете, почему я так гоняю и цукаю малограмотных и плохо образованных аффтаров? Потому что нет у них ни желания, ни сил, ни упертости, чтобы тренироваться и за годы планомерных усилий доползти хотя бы до плохонького профи. Они как та особа, мечтающая о превращении своего геройчика в фехтмейстера (сомневаюсь, впрочем, что ей это слово известно) за год-другой. Большинство МТА надеется, что на них снизойдет озарение, пробьется сквозь чугунные лбы и даст им шанс узреть… Узреть что, собственно?
В своем посте Юлия Старцева приводит фрагменты статьи Ю.Н. Стефанова о Набокове: «…гениальный русско-американский писатель не нуждался в предшественниках и заимствованиях. Он, как всякий гений, черпал непосредственно из глубочайшего источника скрытых жизненных сил человеческой души, оплодотворяющих творчество. Этот источник, как я уже вскользь заметил выше, называется в еврейской мистике миром прообразов (дмут). «В этой концепции, — пишет величайший каббалист современного Гершом Шолем, — обнаруживаются не только элементы платоновской теории идей, но и элементы теории астральной взаимосвязи высших и низших плоскостей и астрологической доктрины, утверждающей, что всякая вещь имеет свою «звезду». Судьба каждого существа заключается в его прообразе, и каждое изменение в его состоянии имеет свой прообраз. Не только ангелы и демоны черпают свое предвидение человеческой судьбы из этих прообразов; пророк также способен увидеть их и таким образом узнать будущее.
Создатель «Лолиты» был одним из таких пророков».
Чуете, на что расчет? На какую невиданную проницательность и какое слияние с миром корней, как сказал бы каббалист? Впрочем, углубиться в еврейскую мистику я бы и не прочь, но, боюсь, читателю не понять ее опасений относительно «техники экстаза», равно как и трепетного отношения к тому, что сегодня является предметом самой выгодной и востребованной лжи (а чаще всего не лжи, но примитивного, глупого вранья). Каббалисты, как намекает все тот же Гершом Шолем, не имели привычки ни торговать, ни хвастать своими инсайтами. А уж заменять ими, прости господи, грамотность и начитанность… Вот интересно, хоть один начпис сообразит, какую телегу он ставит впереди лошади? Из какой пушки норовит стрельнуть по воробьям?
Ну и, разумеется, всего наилучшего младоавторам в отделении лжи как инструмента от врак как выпендрежа. А продолжение последует, уж будьте уверены…
