Всё началось с того, что френд принес цитату из нехитрой статьи о современной литературе: «Литература больших чувств и великих поступков прошла. Сейчас царит литература мелких болезненных мыслишек и капризов, проистекающих из болезненного пристрастия западного обывателя к обсасыванию своих убогих психологических проблем. На этих проблемках кормятся не только бесчисленные психоаналитики-фрейдисты, но и недалеко ушедшие от них фрейдисты-бумагомаратели. Эти писатели-психологи роются в человеческих душах, как бомжи на помойке, извлекая оттуда гнилые отходы, чтобы потом кормить ими читателей. Дедушка Фрейд так завещал. А Юнга они не знают».
Действительно, Фрейд у профессиональных психологов давно не в чести, юнгианцев намного больше. Но писатели в массе своей не просто фрейдисты, а панфрейдисты. «Там царят болезненные чувства, неадекватное мироощущение, искаженное самосознание. Да, всем этим переполнена западная, а теперь уже и наша «сурьезная проза». Болезненные поступки, болезненные мысли», — пишет автор статьи. Вы им льстите, любезнейший. Сколь ни забавно, подобная писанина анализирует КАК БЫ болезненные мысли и поступки. Якобы сильные нездоровые чувства здесь чудеснейшим образом перемежаются банальным лытдыбром, «автобиографическими скетчами», «наблюдениями из жизни планктона» (к коему автор себя никогда не причисляет) и вообще… сетевщиной.
Авторам попросту нечего поведать публике такого, чего бы публика не пережила сама, причем без всяких психотравм. Как будет относиться к надуманной психодраме человек, для которого возрастной кризис так и не стал ни драмой, ни травмой?
Подруга со смехом рассказала, что Аглая Топорова, писдочка, нахваливает другую писдочку, Анну Козлову: «Козлова заходит гораздо дальше и продолжает уверенно двигаться в этом направлении. До Национального бестселлера (может, и не одного) она уже дошла, надеюсь, дойдет и до Нобелевской премии». Писдочка писдочке глаз не выклюет? Сомнительно. «Да что вы, масса Том! Обязательно выклюет. Неужто вы не знаете?» Однако если учесть, кому нынче дают нобелевки…
Но чем все-таки потчует читателя хвалимый А. Топоровой роман «Рюрик», очередное произведение Анны Козловой? Не абы про что роман, не про шизофрению, оборачивающуюся «литературщиной» (Козлова писала его, зная про F-20 одно: голоса в голове — пациент в дурке; хотя последнее, мягко говоря, не совсем так, поскольку даже императивные звуковые галлюцинации нынче не повод для принудительного лечения — финансирование не позволяет). Роман «Рюрик» — произведение, идущее на «Нацбест». Но, видать, обилен теми же проблемами, что и литературщина про шизиков.
Вначале «представительница литературной династии» (ох уж эти деписы, писдочки и писсыночки), разумеется, дает читателю по… э-э-э… понять: «Все вы быдло! Бухгалтерши-ремонтники! И электрички ваши ссаные!»
«Кто там? Мужчина? Ну так и быть, заходите скорей, двери сейчас закроются. Садитесь, поедем вместе. Вы, главное, аккуратней, не запачкайте ботинки – хоть прогресс и идет вперед, пригородных электричек он мало касается. В них пьют, ссут и блюют, как и семьдесят лет назад. Если что с тех пор и изменилось, так просто врать стали меньше. Теперь никто хотя бы не утверждает, что эти серые вагоны доставляют в восхитительную столицу нашей родины рабочую силу, перед которой надо преклоняться, поскольку именно она, захаркав весь тамбур и исписав его матом, бросится обеспечивать нас с вами самым необходимым».
Семьдесят лет назад — это, учитывая время написания, год эдак 1947-1948-й. А ничего, что первый после войны новочеркасский электровоз (собственно электричка) — ВЛ22-185 — был выпущен в июне 1946 года и был он грузовым? Ничего, что до конца 1950-х электропоездов было крайне мало, их практически не использовали для пригородных перевозок людей, а тем паче массовых? Тогда в России использовали немецкий ET 167, Elektrozug Triebwagen, как электропоезд городского транспорта с контактным рельсом. Но в годы войны большая часть поездов была утеряна, а пассажирские ЧС-1 и ЧС-2 были закуплены в Чехословакии и появились в СССР только в 1957 году. Не говоря уж о том, что старинные и просто старые электрички были не серыми, аффтар, а зелеными и синими. Причем синие электрички «Экспресс», перевозившие народ, а не багажно-почтовые грузы, появились в 2000-х, но популярностью не пользовались — билеты на них стоили дороже, чем на зеленые.
Ерунда! — закричат сочувствующие автору. Подумаешь, серые-синие-зеленые! Суть-то передана верно! Суть, трепетные вы существа, передана шаблонно. Считается, что народ, который едет из пригорода в столицу РАБОТАТЬ, станет ссать, блевать, писать матом и харкать прямо туточки, в электричке, да с утреца пораньше. Поскольку в Москву работать ехали жители Подмосковья или дачники, эти «замкадыши», если судить по «ума холодным наблюдениям и сердца горестным заметам» А. Козловой, к моменту прибытия на работу буквально дышали на ладан. Их штормило и тянуло выматериться на стенах и стеклах, поэтому они одновременно извергали содержимое своих желудков и писали непристойности. Как семьдесят лет назад (нет, я не будут восклицать: «Семьдесят, Карл!», не буду).
Однако, будучи из тех, кто десятилетиями мотался и в Подмосковье, и из Подмосковья, на работу, с работы, на экскурсии, с экскурсий, на дачу, с дачи, в советское время, в перестроечное, в XXI веке — скажу, как оно есть, с точки зрения моего личного опыта. Блевотина и матерные надписи в электричках встречались, вопреки рассказам тех, кто там НЕ ездил, редко. А я в электричке первый раз прокатилась в середине 70-х, когда мне было лет десять-одиннадцать. Безобразничать в них начали существенно позже, когда «безобразия нарушали» уже все, включая нашего первого президента.
Не буду утверждать, что подобных инцидентов не было вовсе (в конце концов, «Москва-Петушки» написана в автобиографической манере). Но, повторяю, это не было распространенным явлением. Это было и остается распространенным шаблоном: в сраной Рашке все подъезды ссаные и облеваны все электропоезда. Тем не менее загаженных народом серых электричек семидесятилетней давности реальная, невыдуманная история не упомнит, история героини романа «Рюрик» начинается с какого-то мутанта, соединившего в себе сегодняшний окрас и постперестроечное падение нравов. То, что действительно происходило в послевоенные годы, у автора данной сентенции ненароком сливается с реалиями 90-х. Подумаешь, полвека туда-сюда. Какая разница, если в Этой Стране всегда живет быдло, выглядит как быдло, имеет ценности и цели, достойные быдла.
«Все наперебой рассказывают вам, как важно хорошо учиться и получить профессию и как опасно забить на все это, некстати влюбившись. Это еще можно понять, если бы юных девушек побуждали бросать все силы на освоение перспективных и интересных профессий, но как раз этого не происходит. Матери с каменными задницами, просидевшие полжизни в бухгалтериях, упиваются своей добродетелью и желают дочерям такой же судьбы. Нет бы хоть одна честно призналась в том, что складывает цифры в столбик не потому, что таково ее призвание, а просто потому, что ни на что другое не способна».
Простите, а почему профессия бухгалтера такая бесперспективная? А тем более сейчас. Собственно, профессии менеджеров среднего и высшего звена предполагают изучение бухгалтерского учета (поскольку бухучет есть упорядоченная система сбора, регистрации и обобщения информации в денежном выражении о состоянии имущества, обязательствах и капитале организации и их изменениях путем сплошного, непрерывного и документального отражения всех хозяйственных операций — и какой, спрашивается из вас гендиректор, если вы в этом ни уха ни рыла? зиц-председатель Фунт?). Ну а уж там куда работать пойдешь, там и будешь карьеру строить.
Да и умение складывать цифры в столбик смело можно относить к древним искусствам, ныне позабытым, поскольку все пользуются калькуляторами, компьютерными программами и столбиком считать давно разучились. А ведь это было весьма полезное умение!
«Не отстают и отцы, все эти стратеги гаражных склок, генералы пластиковых окон и солдаты армии бездарного ремонта. Они, правда, редко когда питают надежды на карьерный рывок дочери, их больше волнует, не даст ли она кому-нибудь не тому. «Не тот» в понимании отцов – это любой мужчина, преуспевший в жизни больше, чем они сами. Особенный ужас у них вызывает возрастной мезальянс. Казалось бы, нет ничего более естественного и приятного, чем сексуальные отношения молодой женщины и мужчины постарше – более опытного, раскованного, принявшего себя и свое место в жизни».
Алё, гараж с подземным паркингом! Где вы видали таких отцов, трясущихся не над тем, что дочка залетит от молокососа-одногодка, у которого ни работы, ни образования, ни жилплощади, ни денег, а заведет роман с преуспевающим дядькой постарше, дарящим подарки не только дочерям, но и родителям? Это опять-таки персонаж из ваших шаблонов, вроде облеванной быдлонародом серой электрички.
Причем заметила промахи автора не только я. Вот отрывки из читательских отзывов с весьма популярного ресурса.
«С Анной Козловой до «Рюрика» я была знакома по трэшовенькому сериалу «Краткий курс счастливой жизни» и по статье «Экстремальное рождение: кто боится цефтриаксона», и поэтому, когда в «Рюрике» начались знакомые чернушные интонации про расеянское быдло, забитые биомусором электрички, сексуально озабоченный планктон, у которого кроме как нажраться и потрахаться больше в жизни нет интересов и смысла, ну и прочая наци-риторика на тему, кому стоит размножаться, а кому нет, — у меня рука медленно потянулась к лицу, да так там до конца книги и осталась, благо, роман короткий».
Можно предположить, что аффтар сим заделом как бы провоцирует читателя: а теперь, можете меня пиздить, мне похрен, у меня высокая самооценка! Помню, как в издательстве «АСТ-ПРЕСС» именно так при знакомстве с писателями заявляла особа, которую взяли прямиком из вытрезвителя (нет, она там не лежала, она там работала не то медсестрой, не то санитаркой) — редактировать научпоп по психологии. Впоследствии выяснилось, что главредактор взяла эту нервную психосанитарку для своих грязненьких игр на понижение (главная о-о-очень любила опускать авторов и запускать им лапу в карман). Но когда даже самые смирные и безответные возмутились тем, как черт ее знает откуда взявшийся подкрысок всем хамит, главредактор уволила «вытрезвилку» по статье. Вот до чего самооценка-то доводит!
Для игр на понижение всегда используется тактика обесценивания чего бы то ни было: жизни, истории, культуры, познаний объекта «опускания». Человек, чей жизненный багаж подвергается обесцениванию, либо ломается, либо… приходит в ярость.
