«Отдайся, Ольга: озолочу!»

Некое ИП «ОМЛЯ-Пипец», но никак не «ОЛМА-Пресс» (по уверениям сей достославной, мастерски оправдывающейся организации) выпустило подарочные (!), золотом тисненые (!!) поэтические сборники Цветаевой и Ахматовой по шестнадцать тыщ штука (!!!). Всем хорошие сборники, да вот портретики подгуляли. И вышли в результате сборники каких-то Цветатовой и Ахмаевой. Случайность, скажете вы? Оформитель перепутал — ну, с кем не бывает? О нет, у подобных «нечаянностей» длинные корни. Издатель извивается, как угорь на сковородке, в потугах отжать из читателя последние капли библиомании 90-х (а точнее, 80-х). «Ну кисонька, ну еще капельку!» А читатель-то сухой. Сухой, как лист. Не хочет платить за стопки резаной бумаги. Не говоря уж про бумагу, присутствие которой в шкафу если о чем и свидетельствует, то исключительно о безграмотности владельца библиотеки.

Вспоминаются речевые ошибки всяких там лауреатов престижных литературных премий — ошибки, не замеченные не только лауреатами, но и их редакторами: «Парацельс, к примеру, об устройстве человеческого тела знал меньше, чем сегодня рядовой врач, но невежей его никак не назовешь» (Л. Улицкая. Казус Кукоцкого). Невежа — человек невежливый, человек невежественный — невежда. О вежестве Парацельса лично Людмила Улицкая, как и ее «кукоцнутые» персонажи ничего знать не могут — да они и более элементарных вещей не знают. Касательно собственной профессии, например.

Редактор, ныне подвизающаяся в «Рипол классик», а некогда корежившая переводы античной поэзии Фета (надо же доказывать, что она «критик, редактор, переводчик, поэтесса», как в википедии сказано), внезапно выдала: «Я о чем? О том, что стихи — они не всегда про то, чтобы была красивая рифма, сложная и изысканная. А очень часто про то, чтобы помочь человеку во что-то поверить и с чем-то справиться… И это едва ли не главный критерий в нашем мире, где каждый судит о каждом и обо всем сразу как профессионал». «Почёющее кладбище» как оно есть. Обидели поэтессу-критикессу-редакторессу, написали в норку, спросили: то есть искусство должно стать припаркой на больное место, а при случае и наркотиком, дабы отрубиться? И дело, кстати, не только в глупейшем, обывательском подходе к искусству — дело в этом самом «стихи про то, чтобы», в общей корявости речи существ, воображающих себя экспертами и творцами, в убожестве одноклеточных, если не руководящих книгоиздатом, то руками вешние потоки вовсю загораживающих…

Вспоминаются также истории из жизни, которую в разных вариантах поведали мне никак не связанные друг с другом люди: о родственниках своих и знакомых, обиженных на вопрос, где в отремонтированной или приобретенной квартире будет размещаться книжный шкаф или хотя бы пара книжных полок. Писатели, кстати, когда их ловят на безграмотности, тоже бесятся — как и обыватель, пойманный на нежелании иметь домашнюю библиотеку.

Упреждая возмущенные вопросы: у меня у самой книг предостаточно, хотя я давно уже не читаю «с бумаги». Мне с экрана удобней. Проще обойти сто пятьдесят блокировок сайтов-библиотек, скачать дюжину вариантов с торрента, пока найдешь тот самый перевод, что тебе симпатичен, нежели читать писаное черным по белому мелким шрифтом или искать нужную книгу в магазинах, а приобретя, обнаружить на обложке, например, вышеупомянутый оформительский «нежданчик»… Сочувствую всем, кто вздумает в наше время литературного и книгоиздательского упадка собирать библиотеку на бумажных носителях (книгами это называть «все страньше и страньше») — дорогое занятие. А также сомнительное и откровенно бессмысленное. Смену носителя не превозмочь, проверено на себе: вот была у меня некогда коллекция видеокассет с добрыми старыми фильмами, потом коллекция дисков — и где они все?

Меняется статус книги и писателя, меняется. Разветвляется, я бы сказала. Как, впрочем, и всегда в ходе изменения технологий и средств. Когда изобрели книгопечатание, стоимость и сложность изготовления книги снизилась в разы. Из томиков, переписываемых вручную мастерами каллиграфии и иллюминации, украшаемых драгкамнями и драгметаллами (каждый из таких томов стоил, как целая деревенька), книга превратилась в предмет обихода и развлечения. Не сразу, но превратилась. Настала эпоха циркуляции информации, выраженной письменно, а не устно или визуально. Вот уж была смена парадигмы так смена, не чета нынешним «сменам парадигмы по-маленькому».

Однако сегодня благодаря Сети и копировальной технике само понятие книги стоит на грани уничтожения. Кто сейчас может сказать, что такое книга? Не обязательно редактировать, издавать, печатать и переплетать роман или повесть, чтобы их читали. Можно издавать себя в рамках print on demand, каковое хоть и не считается доныне «настоящим» изданием, но это всего лишь вопрос времени, уверяю вас. Чем так мучиться с издателем, как терзает автора дитя бандитских 90-х, капризник, вор и нищий (из трех свойств одно всегда лишнее, два еще можно было бы потерпеть, но три…), лучше печатать книгу под заказ конкретного читателя. Когда-нибудь издаться станет не сложней и не дороже, чем купить, скажем, недорогой электронный гаджет. Накопить и вбросить на книжный рынок свою писанину смогут даже йуные аффтары фикбука (ну или того, что придет фикбукам на смену).

И вот тогда вопрос о том, что есть литература, что вообще такое книга, встанет ребром. Очень острым ребром.

Куча «продок» на сайте, сырой, не то что не отредактированный, но и не перечитанный, неряшливый текст, ворованные иллюстрации, обложка, сляпанная фанатами в фотошопе, слитый финал, а то и вовсе никакого финала, опросики на тему «Как мне быть с ГГ?» с пунктами: «а) убить, чтобы не мучился; б) женить, чтобы помучился; в) сменить ему ориентацию, чтобы поржать; г) закончить историю во второй или в третьей книге; д) аффтар, свали уже в туман, заколебал!» — это всё подарок нам от новых технологий (относительно новых, но к моменту, когда появилось само название Интернета, я уже закончила школу, так что простим старушке, что она помнит динозавров), объединяющих людей даже там, где объединяться-то не надо, а надо сесть и в одиночку (максимум с соавтором или с бета-тестером, то есть с доверенным слушателем и критиком) продумать сюжетные ходы и внутреннюю логику образов.

В свете данного отнюдь не открытия обещания вроде тех, что раздает «Эксмо-АСТ»: за пять лет сделать профессию писателя одной из самых высокооплачиваемых в стране — выглядят преуморительно. А знаете, каким будет предполагаемый первый шаг «эксмовцев»? Холдинг намерен помогать автору с самого начала работы над книгой — вместе продумывать концепцию. То есть всем известные (и всем осточертевшие) издательские проекты, когда парочка невеж и невежд обрабатывает автора, навязывая ему всё, что невежде в голову взбредет, причем одновременно — пикап и любовную зависимость, социопатию и социофобию, обсессию-компульсию и несокрушимую смелость, не подверженную нервическим реакциям на повышение тревожности — итак, старый-престарый, сто раз себя дискредитировавший приемчик теперь называют «продумыванием концепции». Ути божечки мои, ребрендинг такой ребрендинг…

Верно говорит Синильга: «Отдайся, Ольга: озолочу!» Неблагодарные мы твари, писатели — нас купить пытаются (задорого!), а мы вцепились в эту свою творческую свободу и не верим очередному ребрендингу доброго старого кидалова… И еще в одном права: отчего бы не называть относительно новую категорию писеводелов не писателями, а как-нибудь еще? Они же никакие не писатели, писательство — совершенно другая профессия, у нее другие требования, другая система ценностей и оценок, другие навыки и вообще всё другое.

Работающие по указке маркетолога «сервы с Самиздата» не могут стать писателями, не в их это силах. Ну а если кто прошел половину пути в писательство — трудно, в горку, по бездорожью и камням, тем, как звездам всяких «Вафель» и «Омля-ППЦ», в дальнейшем светит путь под горку, по грязи, на заднице, без всякой изысканности — но зато под неистовые овации фанатов. О, сколько новоиспеченных звезд песочницы ощутило себя важнее собратьев, у коих рейтинг ниже! «Я лучше, потому что меня больше народа посещает!» И даже если потом опомнившийся новоиспеченный рейтингодрочер вспоминает: ах, да, раньше же я врал изрекал совсем другое! — и выдает: «Хотя цифры не важны, важно это, ну как его?..» — и замирает с глупой рожей, не факт, что он опомнится хоть когда-нибудь. Спуск с горки уже начался. «Пошел! Страус пошел!»

Разветвление на «литературном дубу» — отделение древней, очень древней, но вполне почтенной профессии писателя от формирующегося занятия, которое можно назвать, скажем, интерактивным литературным сервисом (не называть же по-простому — блядками?) — при вмешательстве издателя (или не издателя, а идеологов, партии родной, западных фондов, et cetera, et cetera) в писательскую работу (глубоко индивидуальное, хрупкое, психологически затратное занятие) становится неизбежным. Писатель, который намеревается воплотить свое видение мира в своем же произведении, не захочет затыкать собой какие-то там дыры, которые предлагают затыкать многочисленные господа доброхоты-советчики, состоящие у издателей если не на жаловании, то на подачках, ах, простите, на единовременных выплатах. Зато интерактивный серв — запросто. Он сам ищет, чего бы еще собой заткнуть, и не понимает намеков типа «А ну пшелнах, сволочь, нам не до тебя».

Кстати, предупреждаю литераторов, молодых да ранних: делите на семь обещания издателя вас озолотить (как и все обещания «Эксмо-АСТ», склонного в первую очередь при обмелении денежных потоков кидать именно авторов) через сколько-то там лет. Во-первых, за эти годы вас выебут выжмут и высушат, через пять лет у публики будут другие фавориты. Во-вторых, у системы больше нет денег. Ведь деньги, что бы ни врали очередные Мавроди, не берутся из воздуха, а пирамида, увы, подошла к концу — не то к вершине, не то к днищу. В-третьих… Впрочем, и первых двух пунктов довольно, чтобы не покупаться на очередной развод.

поделиться:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • Одноклассники
  • Blogger
  • RSS
  • Блог Li.ру