Обычно в старческой эротомании обвиняют мужчин. Причем небезосновательно. Но если говорить не о количестве, а об интенсивности, то никакой мышиный жеребчик, глазки которого замасливаются при виде любой бабы моложе 30, не сравнится с крепкой девушкой на шестом десятке, нежно относящейся к «мыа-а-а-альчика-а-а-ам».
В мужчине по крайней мере ясно какой гормон свое доигрывает. И цели его ясны, и стратегия ущипывания зазевавшихся за мягкие места с последующим получением по сусалам и довольной ухмылкой: «Есть еще порох в проховницах!» также ясна. Впрочем, как и то, что за порох в пороховницах выдается песок в жопе.
Но бабы, заводящие разговоры о том, что мыа-а-а-альчика-а-а-ам положено иметь от жизни все просто потому, что они мыа-а-а-альчики…
После завывающего определения, как правило, следует список: отдельная квартира, любящая девушка, непыльная работа, перспективы повышения, снисходительное отношение, что бы мыа-а-а-альчик собой ни представлял. Даже если это мелкий бездарный поц, воспитанный на идее эксклюзивности собственного поцства.
И что, спрашивается, заставляет женщину за пятьдесят вступать на стезю промоушена и лоббирования интересов мыа-а-а-альчиков (причем не каких-нибудь юных голливудских секс-символов, которых она — женщина за пятьдесят — либо не помнит, либо не одобряет, нет — абстрактных представителей возрастной категории)? Что на нее так действует? Остаточный пролактин в организме? Замена мозгового вещества неиспользованным в прошлом веке молозивом?
Некоторые списывают на старческую эротоманию.
Это, утверждают списывающие, желание секса с молоденькими так сублимируется. Если, говорят они, разум осознает невозможность такого секса, то, говорят они, сублимирует все на хрен. В заботу. О молодом зяте, о юном коллеге, об ухажере соседской дочки и об участниках передач на канале «Культура». Типа «Покажи, что ты большой»… или нет. «Большие, заткнитесь»? «Пусть говорят больше»? Неважно. Все равно ошибаются сторонники фрейдистской трактовки.
Развратные тетки, нацеленные на секс с молодым телом, не реагируют на интересы, у пресловутого тела в голове размещенные. Им дела нет до того, любит мыа-а-а-альчика его девушка и покушал ли он перед выходом на работу. Они вообще недолюбливают слово «кушать». Разве что в сочетании с существительным «водка».
А те, у которых мозги створожились, по сути своей просто перефеи. Потому что если на тебе сто километров морщин и растяжек, но ты без устали распеваешь эльфические песнопения вроде «Умчи меня олень, в свою страну оленюю» и носишь многослойные занавески в цветочек, то в феи тебя уже не примут. Феи — они молоденькие, мелкие, ехидные и со стрекозиными крылышками. А такое, с морщинами, песнопениями и занавесками, — это уже переcтоявшая фея. Сокращенно перефея.
Вот только вместо преподнесения хрустальных туфелек молодым нахалкам, вздумавшим вырваться из-под закопченных котлов в царские палаты, перефеи вооружены неиссякаемой заботой по отношению к существам противоположного пола. И чем менее эти существа человекообразны, тем крепче конденсируется забота.
Если сказать перефее, что пресловутый мыа-а-а-альчик ничем не заслужил любовь, повышение и промоушен с лоббированием, она замирает от возмущения и не дышит. Иной раз аж до трех минут не дышит. За это время надо успеть под любым предлогом попрощаться и выйти вон, даже если вы находитесь в застрявшем лифте. Потому что потом запролактиненный разум перефеи переключится в режим реагирования и вы получите эксклюзивную информацию о том, какой вы черствый, нехороший человек. А не захотите получать информацию по-хорошему — получите по-плохому. То есть в десятикратном размере с бонусом из моментов жизненного опыта.
Может быть, она вам расскажет историю своей первой любви. И вот тут вы свалите через шахту лифта, словно какой-нибудь Бонд. Джеймс Бонд. И ни одна спецслужба не сумеет вас догнать. Разве что тоже будет удирать от перефеи.
А вы говорите — старческая эротомания!
