А! Чу! Эва! Все проснулись? Пересчитайте друг друга, тьфу, тоись на «первый-второй», рассчитайсь, постройсь и строем пошли похмеляться — быстро, решительно! А то некоторые с бодуна такого наворотят… да уже наворотили. Кто-то с бодуна дружить пришел. Ко мне. С добрыми советами, мир его праху.
Пил бы ты поменьше товарищ, глядишь, не блевал бы поутру добрыми советами. Вообще, надо же учитывать, что с утреца первого января Содом и Гоморру сжечь одним плевком могут не только высшие силы, но и мы, земные грешные людишки. Особенно поутру (в четвертом часу пополудни) рано проснувшись и обнаружив комментарий (надо понимать, поздравительный) от хрен пойми кого из этих ваших энторнетов.
«Про пожелания на новый год.
Пора бы и оставить ремесло – критиковать пристроенных по блату наглых и бездарных графоманок, как и «заслуженных» пейсателей». И сразу намек на то, что мое мнение есть ремесло. Стало быть, мне платят за высказываемое мнение. С себя, что ли, портрет пишет поздравляющий, сам продается по одиннадцать рублей коммент? Мое-то мнение непродажное, а ремесло — не блогерское. Я тут отдыхаю, маленький, для меня длиннопост — это не «станки, станки, станки».
Именно поэтому я не испытываю никакой тотальной ненависти к ЛИТЕРАТУРНОМУ процессу, которую мне товарищ поздравляющий так и норовит приписать. Я не Феликс Круль-Архангельский, который в интервью (где он хвастал своей финансовой грамотностью и признавался, что ему по душе Сальников и прочие навязываемые публике «калечины») выдал: «Занимаясь критикой, я понял, что ненавижу литературу и писателей». В. Лорченков пишет: «В любом производственном рОмане в СССР — экранизаций много, посмотрите — это очень хорошо показано, там всегда есть человек, которого партия Поставила на какое-то дело, а он мучается и душа его тянется к земле и навозу. «Не моё это Петрович, не моё, мне бы в Малые Архангюки, сев сейчас как раз, а я тут с бумажками вожусь, тьфу, стыдоба» (ну, а бумажки — это чертежи ракет, в которых дубина ничего не понимает)».
Ах, милые, «как опыт учит нас», не работайте там, где, гм, развлекаетесь. Иначе лишитесь и дохода, и развлечений. Словно бедняжка Архангельский, которому пописывать бы глупости для блезиру, а не корчить из себя по поручению партии критика да писателя, периодически позорясь незнанием матчасти и грамоты: «гелиевая ручка», «диадема на груди», «Сальников форева»… Все равно ж ничего путного не выходит.
Так же, как из советов, данных без всякого желания быть полезным — просто… выебнуться или хоть на коврике насрать.
«Они всегда и есть, и будут.
Покуда критик не создаст однажды подлинный шедевр – мерило критики». То есть они («наглые и бездарные графоманы, как и «заслуженные» пейсатели») пребудут, пока я, как критик, не напишу некую охренифигительную нетленку? И потому ВСЯКИЙ критик должен сесть и расстараться написать художественный суперпуперуебатьшедевр, в надежде убить их всех наповал своим шыдевром? Троллишко, ты сам-то понял, чего написал?
Хотя многие, похоже, верят в силу своего жгучего глагола. Аки Пустовая, которой совсем нечего сказать читателям, рыбка наша рыбка, зубатка: «Получила критическую посылку от Дмитрия Бавильского, остро и убедительно показавшего мне, какой могла бы быть моя книга, если бы она задумывалась и писалась как книга — а не как плод новой искренности, а также то, как в книге образы из блога меняют и природу свою, и смысловое значение». Признавая, что ничтоже сумняшеся решила сделать из соцсетевого безмысленного трепа книжонку. «Руби бабло, пока свезло». И не токмо Дмитрий Бавильский, но и Сергей Морозов в своем антирейтинге «Ода издыхающей лягушке (Худшее чтение 2019)» упоминает Пустовую: «Это читать примерно также неловко и постыдно, как и Старобинец в прошлом году. Модный стиль – про себя. Ну, тогда раз сам написал, сам и читай».
«И что вы думаете», — веселится френд, — «эта дура, получив на двадцати страницах разъяснение Бавильского, отчего ее книжка — не лит-ра, угомонилась? Хуй там! Валерия Ефимовна разослала книгу всем подружкам, на ее странице теперь сплошное: «Прекрасная Лера, я получила твою прекрасную книжку и должна подумать над рецензией подольше…» И на радио отправила, и всюду. Косноязычная вжевывательница гондонов намылилась в писательницы».
Прошу учесть одну мелочь: я частенько читаю ДРУГИХ критиков, френдов и нефрендов, после чего и транслирую их, то есть ЧУЖОЕ мнение. Просто чтобы показать: да, нас много. Уж точно больше пяти, chers amis écrivains. Ну а мое фэ здесь присутствует лишь как резюмирующий комментарий. Однако этой «мелочи» господа поздравляющие ни стрезва, ни с бодуна не видят и не увидят никогда. Невыгодно-с: придется признать, что это НЕ МОЯ зависть и НЕ МНЕ высказывать свои «спердобейся».
«А отрицательный пиар – всегда пиар – и по законам шоу-биза не имеет знака.
Им главное – их имя на слуху – а отрицательные отзывы всегда можно списать на зависть критикессы – ведь это именно она должна бы быть по справедливости на ихнем месте – и признанным писателем – лауреатом премий – и звездой – и потому всё время хочет уебать с ноги зарвавшимся лахудрам от литературы прямо по ебалу». «О, тепленькая пошла!» Клиент начинает разогреваться. Пошли намеки на «вызавидуете» и шоубиз. Притом, что речь-то вроде как о литературе. Но клиент не петрит, в чем разница, он токует. У него еще не выветрилась новогодняя ночь (из кишечника, а ведь там у него мозги).
Здесь, как всегда, следует в стопицотый раз объяснить очевидное: я пишу лишь потому, что хочу и умею писать. И всё! У меня нет вопросов, которые решаются в ходе крысиной гонки, то есть премиального процесса (вопросов не литературных, а скорее антилитературных), оттого и никогда не хотела в ней участвовать. Я плохо отношусь к азартным играм, где игрок В ПРИНЦИПЕ ничего не выигрывает. И наконец, вдруг человеку нравится быть СЕТЕВЫМ критиком — такой расклад в голову «спердобейсям» и «вызавидуетям» никогда не приходил?
Повторю слоган, коий приходится повторять каждые несколько недель (доброхотов-то развелось, доброхотов), вослед за покинувшим нас Папашей Мюллером (а вот таких, как этот матерый человечище, наоборот, совсем не стало): ты мудак, сынок. Причем сам это доказываешь своим рассуждением, банальным, словно пьяная драка на похоронах писателя-лауреата.
«А между тем – единственный возможный способ противостоять всем этим, сука-блядь, нахалкам и нахалам — тупо игнорировать». Вот и начало психологической игры «Я только хочу вам помочь», где психологическим вознаграждением служит отнюдь не оказание помощи страждущему (и тем паче НЕ страждущему), но исключительно самодемонстрация советчика.
Ну и игнорируй кого угодно, самодемонстратор, кто ж тебе не дает? Не спрашивают твоего мнения — а игнорировать при таком раскладе неинтересно? Решил показать себя после десяти лет безмолвного сидения в пустом блоге под девизом «Молчание — золото» (это не моя фантазия, это реальный подвиг данного микроблогера)? Совершил каминг-аут мудроты, мышь под веником?
Ладно уж, просвещу тебя в честь праздничка, символ года хренов. Если некую пишущую особь никто не замечает — это одно. Полный игнор может и задушить начинающего автора, особенно если автор зависим от внешнего отклика. Но если графомана никто жестоко не критикует, зато кое-кто — по знакомству или по обмену «рецками» — даже и похваливает, то это са-а-авсем другое. Ситуация оборачивается графоману на пользу, рейтинг растет: человечка-то хвалят, а не ругают! Бывает в чашке Петри, где растет плесень, агрессивная среда, а бывает среда благоприятная. Никто про графомана Имярек ничего плохого не говорит, а некоторые так даже и похваливают. «Что сие значит?» Сие для дилетанта значит, что Имярек не графоман, его же все хвалят; общественное мнение строится на самом себе, а не на фактах. Как в советском анекдоте про звонок по телефону: «Рабинович, вы мудак! — Кто говорит? — Все говорят!»
Зато негативный отзыв может хоть немного разбавить питательность соплей в сахаре, на которых растет графоманящая плесень. Глядишь, те, кто сам в себе сомневается: что со мной не так, отчего все книгу лауреата-стипендиата хвалят, а меня и от нее, и от предыдущих «шедевров» тошнит? — поймут: они не одни. Есть у прочитавших данный опус альтернативное мнение, есть.
Неужто общеизвестную схему «Молчание — знак согласия» так трудно понять? Или перед нами не пустожурнальное хз кто, а всё та же собачка Жучка, знающая из человеческих слов лишь команды «голос», «фас» и «апорт»? Хотя скорее нет, чем да. Уж очень глуп визитер.
«Да, это сложно, просто невозможно – вылечить хронический невроз – когда одна и та же отрицательная мысль про гадких литераторов и литераторш крутится всё время в голове, сама себя подпитывая каждый раз убийственной эмоцией убийства гадских гадов, и лучше – медленным членовредительством, чтобы жизнь мёдом не казалась, но иногда — необходимо». Ура, пациент включил доброго доктора. В дурдоме же как? Кто первым белый халат надел — тот и доктор.
Сейчас лечить начнет, уже стетоскоп из потайного места вынул, и диагноз по юпику поставил. Нуачо тянуть-то? Оригинальности навалено целую кучу: и добрый дан совет в порядке психологических игр, и доброе «вызавидуете» со «спердобейся» произнесено, и высказано доброе предложение заткнуться, дабы влиться в общее молчаливое согласие, ибо черный пиар такой пиар… в шоубизе, к которому литература не относится.
А сейчас дико оригинальный товарищ ка-ак достанет свой стетоскоп, ка-ак скажет: вы невротичка! вас лечить надо, и я даже знаю как! Вотэтоповорот!
«Надо лишь не циклиться на именах и просто тупо не произносить фамилии». Ути пуся моя, не подвел, молодчинка, всё как по нотам спел.
Особенно восхищает прорезавшийся у столь квалифицированного доктора-советчика-иксперда быдловатенький гопояз. «Тупо не произносить фамилии» — «тупо»! Какая прелесть. И весьма удобный способ существования! Для тупых. Называется «Молчи — за умного сойдешь». Визитер молчал ажно десять лет — чего ж его сегодня на доброту с мудротой растащило? Только не говорите, что от беспокойства за меня.
Скорее всего именно потому, что мое не-молчание действует даже на самых тупых, вроде данного поздравляющего. Оно действует и на тех, кого я, по троллиному мнению, пиарю, делая им капитально-радикально хорошо. У них внезапно начинается шевеление в заду, и находящиеся там же аксоны и нейроны вдруг начинают передавать информацию в верхний мозг. До некоторых наконец доходит: как, нас не все любят? нас не хвалят за каждый наш пук? у нас есть отрицательные отзывы?
Вот что не-игнор животворящий делает. Если есть что оживлять, конечно, а то у некоторых советчиков и оживлять-то нечего, что в черепе, что в тазу…
