Плегеи фикбука

Фикеры часто намекают или пишут прямым текстом: мы, мол, кузница литературных кадров, мы не только чужих героев тырим, мы и своих создаем, есть в фанфикшене жанр «ориджинал», так в нем все оригинально. Ой, расскажите, цветы золотые… Там, где вы пытаетесь быть оригинальными, вы все равно неоригинальны.

Недавно по наводке френда прочла прелюбопытную, хоть и не новую статью «Секс, трава и классовая ненависть в Оксфорде». Есть там такие строки: «…негласный бисексуализм британской элиты — явление сугубо классовое и статусное. Конечно, в Оксфорде есть и открытые геи «из народа», проводящие унылые семинары и раздающие на улице радужные флажки, но это плебеи от гей-комьюнити (можно ввести в обиход новое слово — «плегеи»). Аристократия не опускается до подобных ярлыков; ее половая всеядность в духе лорда Байрона скорее подразумевается, нежели декларируется, и восходит все к тем же частным школам, в первую очередь к закрытым мужским пансионам с их традиционной дедовщиной, ритуалами инициации и повсеместным культом Древней Греции по принципу «лучше нет влагалища, чем очко товарища»… Лишь в последнее время в связи с массовым нашествием простолюдинов, не способных прочувствовать тонкости мужской дружбы древнегреческого образца, общий уровень гомоэротизма в университете резко понизился. Раньше было не так. Вспоминая 30-е годы, ирландский поэт-алкоголик Луис Макнис писал: «Я обнаружил, что в Оксфорде все интеллектуалы — гомосексуалисты, а все спортсмены — гетеросексуальны. Мне нравились женщины, но я не занимался спортом. В итоге меня нигде не приняли, и я начал пить»». Статье уже пять с половиной лет, если верить дате публикации.

А недавно в «Популярном» фикбука натыкаюсь на повторенный практически слово в слово рассказ оксфордского выпускника. Фикер перепер его откровения куда менее интересным стилем (причем с пунктуационными ошибками, не в силах справиться с упрощенным текстом): «Как говорит мой дед, бисексуальность британской элиты понятие статусное. И не нужно нас путать с этими дешевыми геями из низших слоев общества! Наша половая принадлежность в духе Байрона, скорее подразумевается, чем декларируется. И берет свое начало со времен древнегреческих школ.
Родители отдали меня в первую закрытую школу для мальчиков в возрасте шести лет. Потом были еще две. С обязательными ритуалами посвящения и особыми традициями. Рассказывать о тех ритуалах, что практикуют юноши в таких школах, не принято. В великосветских кругах Англии подобное обучение в закрытых пансионах считается частью становления мужчины. Это только простолюдины не могут прочувствовать всей тонкости мужской дружбы древнегреческого образца.
Естественно, что поступив в Оксфордский университет, я попал в привычную мне среду. Как там писал известный ирландский поэт-алкоголик Луис Макнис? «Я обнаружил, что в Оксфорде все интеллектуалы — гомосексуалисты, а все спортсмены — гетеросексуальны. Мне нравились женщины, но я не занимался спортом. В итоге, меня нигде не приняли, и я начал пить»», — и далее по тексту, давным-давно опубликованном в GQ.

Первая глава фанфика целиком списана со злосчастной статьи, всё, что герой опуса соблаговолил более ли менее самостоятельно, это накуриться в хлам, откинуть копыта от «паленой травки» (сириозли? а откашляться не судьба было?) и превратиться в попаданца. Уж на что хватило, на то хватило. Впрочем, история оксфордского мажора — приставная. Она не имеет отношения к сюжету фика, она просто болтается сбоку, не пришей кобыле хвост, не нужная для развития образа и для развития событий тоже не нужная. Просто аффтару понравилась чужая статья и он ее спер.

Ладно, скажете вы, не стоит ругать беднягу фикера, откуда ж ему знать, как на самом деле английская аристократия относится к геям, наркотикам, сексу, лжи, насилию? Он нежная российская дева лет тридцати, мэтр фикбука, пишущий мэрисью — откуда ему вообще хоть что-то знать? А тут такое свидетельство от очевидца, такие ехидные шутки, такие невероятные факты, такие неожиданные выводы… Не устоял человек. В том-то и дело, что писателей (или тех, кто воображает себя писателями) никто не отговаривает читать чужие мемуары, а потом использовать в своих произведениях полученные из источников данные. Но когда это делается в форме беззастенчивого заимствования — аффтар получает заслуженное «фэ».

Вспоминается скандал с провалом книги Эльвиры Барякиной «Белый Шанхай». Автор взяла фрагмент из произведения Олега Слепынина: «Во Владивостоке на улице Светланской располагалось (при правительстве эсера А. Медведева) кафе «Би-Ба-Бо» — притон декадентствующих лиц, «сборище кокаинистов-футуристов и гурманов-эротоманов», как охарактеризовал его Дмитрий Корнеев, автор исторического очерка о кадетах в гражданскую войну. «Весной 1921 года, — пишет он, — воспитанники Русского восточного кадетского корпуса решили совершить акцию по воспитанию посетителей «очага культуры». 20 мая 1921 года до пятидесяти кадет, вооруженных тесаками и палками, посетили вышеназванное кафе. Результатом визита явился полный разгром заведения и порка розгами «гениального и непревзойденного мастера слова и кисти» Давида Бурлюка — короля русского футуризма. «Оранжевый мотылек городского бомонда» поэтесса Варвара Статная отделалась измазанным дегтем платьем <...> 20-го же мая кадеты разгромили мастерские художников-абстракционистов на Алеутской улице и редакцию «Свободной газеты Вельзевул». Воздух во Владивостоке стал чище».

И перенесла в свой опус: «Иногда Феликс пугал Аду:
— Во Владивостоке мы оставили о себе память — там нас не скоро забудут! Вы бывали в кафе «Би-Ба-Бо» на Светланской улице?
— Мы по кафе не ходили.
— Ну как же! Там по четвергам было сборище кокаинистов-футуристов. В мае тысяча девятьсот двадцать первого года, двадцатого числа, мы посетили этих гурманов-эротоманов в воспитательных целях. Нас было человек пятьдесят кадетов. Разгромили очаг культуры. Их главного, короля русского футуризма, Давидку Бурлюка, выпороли розгами, а Варьку Статную, поэтессочку, измазали дегтем да вываляли в перьях.
— Зачем же? — ахнула Ада.
— А чтоб воздух во Владивостоке стал чище».

Однако Барякину пытались оправдать тем, что она, мол, изменила текст, написанный в документальном жанре, приспособив его для исторического романа. И тоже без всякой на то нужды: неужто персонаж не мог пугать героиню без уворованных у другого автора баек? Придумать пугающие байки для действующего лица нынешнему писеводелу религия не позволяет?

— Возьми любого раба, пусть он тебя проводит, я не собираюсь за тобой зад подтирать, — рыкнул куратор и выставил меня за дверь. — Ну а собственной «магии» фикера-плагиатора хватает лишь на то, чтобы составлять фразы с перепутанными предлогами. Куратору пришлось бы подтирать зад зад за кем-либо, если этот кто-либо куратору зад испачкал. Чем именно — пусть каждый придумает в силу собственной испорченности. Чтобы эта фраза означала то, что аффтар задумал, надо было писать: «не собираюсь тебе зад подтирать».

Вокруг то-ли лес, то-ли парк. Недалеко от каменного круга валяется светлая тряпка. Надо хоть прикрыться, что-ли. Не вставая, ползу на четвереньках. Тряпка оказалась простой хламидой с дыркой для головы и рукавами. Еле-как натягиваю ее и приваливаюсь спиной к ближайшему дереву. — А у этого аффтара явно нездоровая фиксация на дефисах. Скоро он будет использовать их вместо пробелов: «Еле-как-так-и-сяк-жизнь-прожита-наперекосяк».

Бледное по-аристократически худое лицо прикрыто отросшими (а судя по прошлым фото они именно отросли) волосами, длинные руки с узкими ладонями и пальцами — аля мечта пианиста, расслабленно лежали вдоль тела поверх одеяла. Рост судя по очертаниям на кровати не превышал роста второкурсника, а то и был ниже. — Зато некоторые шарахаются от дефисов там, где им место и вместо нормального «а-ля» пишут имя «Аля» со строчной буквы. И их интеллектуальный рост, судя по грамотности текста, не превышает роста второклассника, а то и ниже.

Он, к вящей радости Жабки отпустил себя на её уроке. Нет, хамить он не стал, он вполне корректно ответил, и добавил, что не имеет понятия, почему мадам к нему придирается, но хотел бы выяснить, чем заслужил такое пристальное внимание, прямо при всех. Мадам зарадовалась, вот, рыбка и попалась, было написано у нее на личике. — Личико Жабки, которая «зарадовалась» (почему не «обрадовалась»?), так и стоит перед моим внутренним взором. Как и все эти бешеные запятые, лезущие из щелей тараканами…

Первым прокололи язык, для нейтрализатора простых зелий, слабительного и тому подобных, серьга была в виде маленькой штанги с шариками по бокам, в навершии был маленький изумруд; потом был пупок, для более сильного нейтрализатора, амортенция, яды и так далее, серьга была выполнена в виде черепа с верхнеей частью черепа-сапфиром, который переходил в глазницы,сам сапфир был размером с перепелиное яйцо; следующими были по колечку из переливающегося метала в правую бровь и нижнюю губу — от иллюзий и сглазов. И последними шли тату, первым нанесли щит — это была небольшая татуировка над левым глазом по самому веку в, виде ажурного узора размером с половину стёкла его бывших круглых очков. Защитника наносили долго и болезненно, ведь эта татуировка сама принимала вид тотемного животного. В итоге на спине и попе Габриэля разлёгся огромный самец гиппогрифа.
Затем он быстро оделся, получил в руки три кодекса рода, чековую книжку, безразмерный кошель и, натянув на голову капюшон, вышел в коридор к Снейпу.
— «Половина стёкла», обрамленная радужными колечками с сапфирами с яйцо страуса, видимо, в процессе прокалывания и накалывания повредила юному панку лобные доли мозга. Потому что после всех этих пертурбаций с лицом, пупком, языком, спиной, задницей, ушами и бог весть еще какими частями тела бестрепетно встать и выйти вон смог разве что киборг, мутант с аналгезией или пациент с лоботомией. Даже магу, полагаю, пришлось бы поколдовать над собой, любимым, дабы соскрести измочаленное и изрисованное тело с кресла.

Кухня Северуса была оборудована по последнему маггловскому слову, что означало наличие на ней и тостера, и миксера, и всех отсюда вытекающих. — Что совал этот гипотетический Северус в тостер и миксер, если оттуда постоянно что-то вытекало? Или у него девайсы были, а инструкций не было, поэтому он использовал маггловские приспособления как добрые старые котлы в классе зельеварения?

Но беспокойство чёрной кошкой скребло душу и ворочало в душе Габи неясные опасения. — Это была грузовая черная кошка, ворочающая всё, до чего дотягивалась.

…с протяжным воем подбитого авианосца… — Авианосец — это не самолет, это судно, вернее, класс боевых кораблей! С чего ему выть, даже если подбили? Корабли включают сирену в тумане, но никак не от боли из-за дыры в корме.

поделиться:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Мой Мир
  • Facebook
  • Twitter
  • LiveJournal
  • Одноклассники
  • Blogger
  • RSS
  • Блог Li.ру