У меня уже появилась традиция — ставить к посту фото личностей, о которых в посте речь. В данном случае я, пожалуй, действую под влиянием некого обалдения от «калокагатии» современных критиков и писателей: какая, однако, у них гармония между внешним и внутренним! И какие двойные стандарты… Елена Иваницкая, как я уже говорила, написала отрицательный отзыв на книгу Анастасии Мироновой «Мама!!!». И немедля получила отзыв на отзыв. «Денис Драгунский стыдит неназванного «либерала» за резкий и неизящный отзыв о романе Анастасии Мироновой», — пишет Иваницкая. — «Отзыв такой: «Литературно дурной текст некой тетки». Сама Миронова написала обо мне — «эта тетка, которой пора в могилу». Миронову Драгунский не стыдит, а всячески защищает».
Вглядитесь в это лицо на картинке к посту. Вот она, молодость мира. И заодно та новая красота, которая пасет мир. Спасти не спасет, а пасти собирается. Как козу. Эта милая (пусть и не во всех отношениях) журналистка (а теперь еще и романистка) любит внезапно сообщить читателю чего-нибудь такого-эдакого… ужасненького.
«Зачем выпускают детское оружие и придуманы детские военные игры? Затем же, зачем ребёнка учат играть в магазин, в школу, понарошку предлагают им подметать, мыть посуду — чтобы они привыкли к той или иной деятельности. Назначение военных игр одно — воспитать детей, которые не боятся войны. Купили ребёнку пластиковый автомат? Одели его в форму? Прокатили в коляске-танке, а когда подрос, отправили в военно-патриотический лагерь? Будьте готовы, что через 15–20 лет в глазах сверстников ваш ребёнок будет выглядеть дикарём», — пишет в своих статьях А. Миронова.
Но позвольте, скажет любой детский психолог, не одержимый синдромом патологической толерантности, детский агрессивный аффект разряжается либо играми, либо драками. Если они не будут играть в агрессивные игры, они начнут драться. И не стенка на стенку, а стаей на самого слабого; они будут травить скопом одного из своей среды, а вырастут — затравят самого слабого в семье или на работе. Это — инстинкт. Вы не сможете перебороть то, что старше вашего биологического вида. Биологическая программа устарела, но ее никто не отключал.
«Муж, за которым «как за каменной стеной», нужен женщине до тех пор, пока существует опасность. Как только защиту от неравноправия и бедности женщине предоставит закон, она потеряет интерес к браку, а многие даже перестанут регулярно заниматься сексом, потому что он им не нужен. За доступ к телу женщины в свободном равноправном обществе будет высокая конкуренция. И пройти ее смогут лишь немногие мужчины». — Вполне возможно. Образ гендерного доминирования, идеал главенствующего, способ получения первенства периодически меняются.
Возможно, через столетие верх над патриархатом возьмет матриархат. Тогда, скорее всего, возникнет полиандрия, и на женщину свалится вся тяжесть власти в семье и в обществе. Сочувствую потомкам, особенно женщинам. Сила — это не только возможности, но и ответственность.
«Парадокс, но слабый мужчина уместен лишь в патриархальном обществе. Почему? Потому что там ему не нужно конкурировать. Именно в патриархальных консервативных странах каждый мужчина, невзирая на доход и образование, может рассчитывать на брак с женщиной и даже на многочисленные внебрачные связи. Но чем эмансипированнее женщина, тем сильнее, умнее и красивее должен быть мужчина». — Сильнее? Умнее? Разве что в патриархате, но если возобладает матриархат… Зачем гаремному мальчику сила или ум наемному, извините, МПХ? Где вы видели сильных и умных шлюх — кроме голливудских фильмов и лавбургеров?
Система отбора «младшего в семью» работает иначе. В матриархате будут отбирать самцов за красоту и физическую форму, ум и сила характера уж точно станут не нужны матриархам (как не нужны они сейчас в немногочисленных матриархальных обществах). Посмотрите на туарегов: у них, когда юноше исполняется 18 лет, его семья устраивает праздник, на котором туарегу дарят синий или белый платок — тагельмуст или лисам, длина которого может доходить до 40 метров. С этого момента юноша считается взрослым, показываться на людях без лисама ему уже неприлично и только во время трапезы позволительно опускать лисам до подбородка. В былые времена увидевшего лицо туарега ждала незавидная участь быть убитым этим самым туарегом. В случае, если убить оскорбителя не удавалось, туарег обязан был покончить с собой. Мать аменокаля может наложить вето на любые решения вождя аменокаля, но у нее нет бескрайней власти, она представляет власть совещательную. И тем не менее мужчина в этом единственном в своем роде мусульманском обществе уже изрядно притеснен.
Взгляните на мусульманское представление о женщине и о ее месте в мире. Вы всё поняли или объяснить для дур, надеющихся, будто они смогут править миром, переложив большую часть обязанностей на «сильных мужчин»?
У Мироновой много таких… внезапных откровений, похожих на правду лишь в глазах самого доверчивого и необразованного читателя.
«Многие парни инстинктивно обходят необычайно красивых девушек стороной — их лимбическая система подает им сигналы опасности». — Да, есть такая штука — венустрафобия, боязнь красивых женщин. Не слишком распространенная форма мужской неуверенности в себе, когда вполне полноценный мужской индивид не подходит к красивой женщине, не пытается с нею заигрывать, боясь отказа. У подростков венустрафобия проявляется чаще, но с возрастом, как правило, проходит.
Однако при чем тут лимбическая система? Она же работает на уровне животных инстинктов, самых примитивных: найти лучшую самку и спариться. Если какая часть мозга и способна преодолеть фобию, сформированную на стыке сознания и подсознания, то это лимбическая система, где «сидят» самые примитивные потребности выбора лучшей из самок. Им пофигу, кого чем мама напугала и кому какая одноклассница отказала…
Словом, А. Миронова любит припугнуть читателя, причем рассчитывает на самых глупых (умные склонны не доверять журналистам). Чтобы пугалось активнее, журналистка любит приврать и передернуть. Это, можно сказать, ее стиль. Хотя… «Какой там «стиль» у журналистки», — иронизирует Юлия Старцева. — «Он и в Союзе был у малого числа очеркистов-«известинцев» или штатных корреспондентов «Литературки». Талант — редкость, а в газете индивидуальность стирается, как пятак от хождения из рук в руки. Специфика редакционного труда».
Стиль не стиль, а журналистские приемы свои Анастасия Миронова бережно переносит в книгу. Книга переполнена страшилками. И если свести воедино два отрывка — тот, что был напечатан в журнале «Знамя» (2019, 11), и тот, что был опубликован в журнале «Нева» (2018, 9), то вы получите полную картину «кошмара 90-х», неизбывного, нескончаемого, безвыходного кошмара. Что никак не способствует читабельности текста. Уж не обессудьте, но читать жалкие два десятка страниц страхсла-ужасла истории о тяжелом детстве то ли героини, то ли персонификации автора было невыносимо скучно.
Оба фрагмента пропитаны обличительным пафосом насквозь, словно туалетная бумага водой (или чем-нибудь менее гигиеничным). Миронова такими дозами выдает постулаты либерализма с феминизмом, что это попросту неприлично. Да, я понимаю, грантов хочется, хочется покровительства либералов, феминисток и прочих сил, властвующих над современным премиальным процессом, но надо же и совесть иметь, господа литераторы. И госпожи литераторки или как вас там… Описываемый период времени проходил у меня перед глазами во всей красе, я была уже не ребенок (тридцать лет достаточный возраст, чтобы замечать очевидные социальные язвы), я много ездила по стране и по бывшим республикам СССР, видела порой чудовищные вещи… Но некоторые описания А. Мироновой вводят меня в состояние ступора или даже неконтролируемого хихиканья. И не потому, что я пытаюсь заявить: то, чего не видела лично я, не существует! Просто описывает госпожа журналистка картонный мир, в котором взрослые поголовно равнодушные звери, а дети их бедные, бессловесные жертвы.
Но тут я прервусь ненадолго, чтобы у вас не случилось передозировки и чтобы читатель мой морально подготовился к тому образному ряду, который создает «воспаленный мозг» литератор…ки, твердо намеренной урвать свое из рук либералов и феминисток.
