Пост Миры о феерически безграмотном графомане-плагиаторе (и, кажется, шизофренике, хотя… шизофазия в наше время почему-то больше не указывает на шизофрению, не то пришлось бы повысить процент больных шизофренией эдак процентов до тридцати некогда мирного дееспособного населения) навел на неожиданную мысль: вот интересно, как бы развивалось человечество, кабы две известные нам разумные расы — неандерталец и хоббит — не вымерли бы и не ассимилировались? Ну а что, одни на своем острове Флорес тихо-мирно дожили бы до нашей эры, другие тоже… не дали бы себя ни истребить, ни растворить в массе кроманьонцев. Сколько установок на антропоцентризм и убеждений в собственной «венцовости творения» понадобилось бы подвинуть, сколько постулатов и догм пересмотреть!
Мало того, что мы с хоббитами и неандертальцами совершенно не схожи внешне, а значит, довелось бы человечеству обзавестись тремя ну очень разными идеалами внешности, а то и четырьмя. Или пятью. Поскольку было доказано при сравнении генетического материала, что кроманьонцы скрещивались с неандертальцами, давая гибридное потомство, причем неоднократно. Так что детишки неандертальцев и кроманьонцев радовали папу и маму невиданно быстрым развитием (как известно, дети неандертальцев выглядели как маленькие взрослые, а половая зрелость у них наступала уже к 8-10 годам). Из молодых да ранних. Что еще могло бы порадовать нашу расу в собратьях, когда — если — мы бы с ними встретились лицом к лицу? Далее много умных слов, уж потерпите.
Человек флоресский (Homo floresiensis) — ископаемый карликовый вид людей. Из-за малого роста флоресский человек известен также как «хоббит» (по аналогии с «полуросликами», придуманными Дж. Р. Р. Толкином). Останки Homo floresiensis обнаружены в 2003 году в Индонезии (остров Флорес, пещера Лианг-Буа), где найдены несколько скелетов разной степени сохранности. По единственному известному черепу и наиболее полно сохранившимся скелетам рост флоресских людей оценивается примерно в 1 м, а объем головного мозга в 400 см³. Объем мозга уступает не только современному человеку, но и черепной коробке человека прямоходящего, у которого размер мозга составлял от 800 до 1250 см³. Видимо, люди с Флореса больше были похожи на австралопитеков, чем на любимых публикой смышленых хоббитов.
От человека разумного человека флоресского также отличают разные архаичные черты: форма черепа, более близкая к Homo ergaster (человеку работающему), чем к человеку разумному, отсутствие подбородочного выступа, отличающего человека разумного от более древних гоминидов, приплюснутый нос, мощные надбровные дуги. По строению черепа и конечностей человек флоресский также принципиально отличается от всех известных популяций Homo erectus, а по соотношению длины отдельных костей — и от Homo ergaster, сближаясь с еще более примитивными формами — такими, как австралопитеки. И все равно, думаю, это не помешало бы хоббитам достичь определенной разумности. Как-то же они охотились на своих стегодонов?
Не говоря уж о том, что смышлености тех же шимпанзе (на которых был похож австралопитек… или они на него) удивляются и белые люди (пока местное население удивляется тупости белого человека из племени «турист»). А еще у главного объекта исследования, особи по прозвищу Фло, обнаружились чрезвычайно развитые височные доли. Этот отдел мозга у современного человека отвечает, помимо прочего, за опознание предметов и лиц. Другой отличительной чертой были две мощные извилины там, где они потенциально указывали на хорошо развитое воображение и способности к абстрактному мышлению и планированию. Представляете себе этих маленьких паршивцев с богатым воображением и планированием прижившимися в современном обществе?
Поглядим в глаза другому нашему несбывшемуся сопернику за венец творения — человеку неандертальскому, он же палеоантроп.
С объемом черепной коробки 1400—1740 см³ неандерталец обходит современных людей, как стоячих. Не красавец, да: мощные надбровные дуги, мозговая часть черепа невысокая, но зато сильно вытянута назад и вмещает крупный головной мозг; выступающий широкий нос и скошенный подбородок; очень крупные челюсти и зубы, большая ротовая полость в сочетании с сильными челюстями позволяет откусывать и пережевывать крупные куски пищи (ну и здоровы ж вы жрать, уважаемый!). Шея короткая и под тяжестью головы наклонена вперед, руки похожи на лапы, вследствие плотного телосложения и укороченной берцовой кости, сокращающей шаг, энергетические затраты на передвижение у неандертальцев на треть выше, чем у современного человека. Существуют предположения, что неандертальцы могли быть рыжими и светлокожими. Они еще и рыжие!
Строение голосового аппарата и мозга неандертальцев указывает, что они могли обладать речью (и очень громким голосом). У них мог быть язык, состоящий из согласных с малым количеством гласных, что порою встречается и в человеческих языках. Мышечная масса на треть больше, чем у кроманьонца, скелет тяжелее. Неандертальцы болели аутизмом, нарколепсией, болезнью Альцгеймера, синдромом Дауна, шизофренией… Они еще и шизиками бывали!
На стоянках и неандертальцев, и кроманьонцев были обнаружены обглоданные кости другого вида. Палеоантропологи обнаружили на стоянках кроманьонцев обглоданные кости неандертальцев со следами зубов, характерными царапинами и разломами на костях, очевидно, кроманьонцам был свойственен каннибализм. Также имеются сведения, что кроманьонцы делали ожерелья из зубов неандертальцев. Мы из них еще и ожерелья делали!
В Староселье в Крыму было обнаружено погребение ребенка вида Homo sapiens с отдельными неандерталоидными признаками. И буквально в прошлом году была закончена научная работа по сравнительному анализу геномов 35 меланезийцев вместе с геномами 1937 человек из базы данных проекта «1000 геномов». По результатам был сделан вывод, что неандертальцы смешивались с человеком разумным три раза: сначала с предками всех неафриканцев, затем — с предками европейцев и азиатов после отделения меланезийцев и последний раз — с предками восточных азиатов. Мы с ними еще и трахались… Мы их ели и трахали!
А теперь представьте, что сапиенсы и неандертальцы тысячелетиями живут рядом: мы терпим их шизиков (а они — наших), делаем из их зубов ожерелья (а они из наших берцовых костей — копья), рожаем им рыжих детей (а они — нам), но при этом наши мозги сохраняют видовую разницу «упаковки» отделов мозга внутри черепа, органика мозга у нас разная, а значит, мышление тоже несходное. Живем себе, поживаем, цапаемся за охотничьи территории, едим друг друга поедом…
И тут опа! — почти вчера, в эпоху неолитической революции, тысячелетий эдак десять тому назад привозят какие-то психи, плавающие по океану на плоскодонках (всегда найдутся психи, которых в поисках хорошей жизни, земли обетованной и святого Грааля черт-те куда заносит) нашим вождям гостинец — мелких, но миленьких туземцев росточком в пояс приличному хомо… неважно, что там дальше. Какой удар по нашей ксенофобии!
Выясняется, что на своем острове эта мелочь охотилась на слонов. Вернее, на предков слонов — стегодонов. Что для человечества, состоящего из племен охотников и собирателей, прямо-таки удар по самолюбию. Мы бы их за наглое вранье прибили на месте, а из шкуры тамтам сделали! Но кто знает, может, хомо обоих видов, выросшие в условиях двухрасья, более терпимы? В шоке вожди обмениваются опытом с мелкими истребителями мелких слонов, после чего мы начинаем с этими брехунами мирно сосуществовать.
Дальше больше. Мелкие островные поганцы со временем становятся дико популярны у педофилов двух других видов хомо, потому как мелкие и игривые, словно обезьянки (вспомним охотное употребление в качестве наложников и наложниц представителей экзотических народов везде, где белый человек бывал). Хоббитов, как модную фишку, ввозят в Месопотамию и Египет (на родину слонов, ага), где с четвертого тысячелетия до Рождества Христова бурно развиваются письменность, цивилизация и разврат. У человека неандертальского и человека разумного (относительно разумного, я бы сказала), спешно формируются новые извращения и отклонения. Благодаря моде на «маленьких человечков» их распространяют по всей тогдашней ойкумене, от только что возведенного Урука в Месопотамии до свежепостроенного Стоунхенджа. А может, и в Китай тоже везут — там как раз в 3000 году начали разводить устриц. Шика-а-арно!
Неандерталки с сапиенса…тками смотрят на это безобразие, нахмурив надбровные дуги и выдвинув подбородки — у кого что мощнее. Одна радость: давать потомство с этой мелкотой ни у сапиенсов, ни у неандертальцев не получается. Это только в омегаверсе полутораметровые омеги рожают от трехметровых альф полноценных детишек, в реале такое невозможно, по крайней мере до развития современной пренатальной медицины. Итак, нормальные крупные бабы двух видов хомо остаются на положении детопроизводительниц, а хоббиты — на положении конкубин и конкубинов. А еще моделей. И танцовщиков. И актеров детских театров. И героев любовных романов. И начинают влиять на идеал внешности, который до ужаса напоминает австралопитека! Современные толерасты добиваются уважения к пристрастиям любителей хоббитов от рядового обывателя или, наоборот, клеймят тех любителей за домогательства и приставания к вечным детям…
«Большие люди» объединяются против «маленьких», подозревая каждое флоресское отродье в безнравственности, флоресцы зовут нас с неандертальцами громилами и презирают за гигантизм и отсутствие миниатюрности. Получается, как в фэнтезийном четырехрасье, но с тремя расами: люди, орки и феи. «Словом, ад».
