Если зайти в Музеон не со стороны памятника Петру Великому (с тылу сильно напоминающего мужика, вставшего с кровати в мятых семейниках и поднимающего на окне шторы-маркизы: в руке у мужика штоф с похмеляющим, перед ним Крымский мост, сбоку Музеон — тьфу, глаза б мои не глядели), а с парадного входа у Садового кольца, кто вас встретит?
Странная толпа баб с приставными головами и скрюченными артритом пальцами. Невзирая на тяжкие недуги, они несут вам караваи и хлебные колоски, маскируя, очевидно, подпольную деятельность своих мужиков.
Прикрываясь бабами, как живым щитом, эти стервецы (с совершенно нормальными шеями, замечу) несут куда-то огнестрельное оружие и щиты с издевательскими лозунгами. Явные террористы.
Пройдите пару шагов — и наткнетесь на нечто, именуемое, согласно табличке, фонтаном любви, фонтаном живым.
Я бы на вашем месте не зачитывалась табличками. Ибо фонтан отнюдь не фонтан, а больше похож на старую ржавую ванну, набитую мусором. Что тут скажешь? Художник так видит любовь. Его жизнь не баловала.
Невдалеке от фонтана стоят двое мужчин в щегольских шапокляках (это единственное, что в них есть щегольского). Один положил на другого, кхм, ствол. Такая вот интересная игра ассоциаций.
Далее пара еще более странная: мужчина, мешающий женщине развешивать белье. Никаких других символов, кроме символа бытовых неурядиц, при созерцании не возникает? Вот и у меня почему-то тоже. А на постаменте, небось, нацарапано очередное «славатруду»!
Далее еще одно представление о любви, на сей раз не террористской, не аристократической и не трудовой — о любви насекомой. Или голубиной? Видовая принадлежность юноши — перьевые крылья и ночной образ жизни — не оставляет девице-мотыльку ни шанса пережить эту ночь. Правда, художнику стоило бы сделать любовнику-каннибалу крылья, как у летучей мыши. Биологически это было бы грамотней, а в художественном плане — определенней.
От ужасов нашего Музеона и людей профессионально бесчувственных (вроде меня) тянет на простые человеческие радости. По реке ходит пароходик-чипсы (желудок, молчать!)…
По небу летают трудноуловимые в видоискатель вертолеты…
А вокруг, словно бродяги Дхармы, ходят туристы, положив на плечо палки с девайсами для селфи, заменившие в XXI веке котомки с нехитрым скарбом.
На другом берегу вам обещают сатори под куполами кочевых шатров (торчащих на этом месте безвылазно уже лет семь).
А за шатрами печально маячит роскошный и вечно пустой «НегоциантЪ», он же «Дамское счастье». Когда уже его заполнят толпы гламурных транжир?
За рекой красуется Кремль. Вид у Кремля, как всегда, самоуверенный.
А под ногами — ура! — лезет из голой, не прогревшейся еще земли всякое-разное первоцветие.
