Френды жгут напалмом. «Я не знаю, зачем и кому это нужно», кто послал их туда недрожащей рукой, но, скорее всего, они сами себя послали и вовсю развлекаются. Адъютант моей подруги, свой человек на диарее, решил подкинуть анонам цитаты из Набокова и прочих великих, намекнув, что написала их… та самая подруга. Вывернув прием, некогда примененный в сем говнородящем месте — заменить далинский текст беспомощным аноно-писевом про некрофагию, — адъютант ставит под текст классика в качестве автора свою Прекрасную даму. И наслаждается…
Процитирует Набокова…
«…отовсюду возвращаясь глазами к той замшевой скважинке, как бы оживавшей под его призматическим взглядом» — и понеслась:
Анон
ЧТО ЭТО??
Анон (наш человек на диарее) избранные цытаты из мерисьюшного романа Ю.В.
Анон
«И эти люди запрещают нам ковыряться в носу» (с)
Анон
Пиздец Извините, был взволнован. У нее что, марковская цепь вместо мозга?
Анон
могу приблизительно понять, о чем все остальное, но что такое призматический взгляд?!
@ Slow_Night
Смотрел прицельно, в призму объединив из глаз своих лучи. (гыгыкающий смайлик)
Опять Набоков:
«пугающая непостижимость бледного космического света, проникающего сквозь темную листву, искупали новые неудобства: мучительность ночи, липкость пота и спермы, неотделимых от духоты спальни» — опять дайри-имха, кучками и лужицами.
@ Slow_Night
Да тут просто эталоны «какненадописания», хоть сейчас в Палату мер и весов! Достойно Шапки Мономаха.
Slow_Night
А Цыпе не приходило в голову, что измывательства над языком с позиции пейсателей и мэтров еше более отвратны, чем у фикрайтеров? Приходило, но эту мысль она отгоняет.
Вот чуть что — сразу я. Конечно, это Цыпа заставила Набокова «Аду» написать (и «Лолиту», само собой), и часовню она же развалила. Но даже если от Набокова и часовни мне откреститься не удастся, то от приписываемых мне диарейных мыслишек — решительно открещусь.
Вот это вот, фиковое, цитируемое мной без всякого отбора — как зайдешь куда, оно везде кучами валяется и пованивает, — не может быть лучше того, что напишет мэтр. И даже мэтр, лежащий в алкогольной коме, пишущий левой ногой и исключительно ради денег. Просто потому, что он человек образованный, с литературным стилем и навыками, которые не в силах уничтожить никакой прибабах. А дайряшечки пишут душой, выпевают свои мечты либидозные. Их душа не знает ни нот, ни грамоты, поэтому получается не только отвратно, но и потешно.
Так что шансов запомнится, а тем более понравится этому взбалмышному супер натуральному юноше просто ноль. — «Взбалмышный» от слова «мышь» натуральный супер. И опять «тся» вместо «ться» от очередного инвалида ЕГЭ.
-У тебя отличный дом, но жить мы будем в моем, — Джаред провел пальцем по дисплею телика. Палец остался в толстом слое пыли. — Рука тоже отвалилась и осталась на полу. Герои фика были зомби, причем очень несвежие.
И теперь, ради счастья своей деревни, он был вынужден заключить брак с этим ужасным, старым альфой, которому полных тридцать два года. Высокий, мощный, с множеством шрамов, украшающих его тело и холодным взглядом тёмно-синих глаз. Стоя в доме главы деревни, он с ужасом смотрел на того, кто должен стать его мужем. — Такой брутальный, синеглазый мачо, а смотрит на молодого мужа с ужасом. Боится, что тот его заездит. Надо было на женщине жениться, альфа! Причем на старой. Пили бы вместе чаек с печеньками.
Натаниэль с детства готовил его себе в приемники, предполагая, что в последствии Тристан сможет претендовать и на вторую его должность — Последствия приемника налицо — белый шум в башке вместо мыслей и неонка вместо мозгов.
Неожиданным любовником оказался не кто иной, как отец лучшего друга, которого он от силы видел пару раз и, то мельком. — Друга видел всего пару раз, но лучшего не нашел. Остальные кандидаты в лучшие друзья сбегали после первого раза.
рука в штанах уже обхватила его орган и бесстыдно наращивала возбуждение поступательными движениями вдоль — У некоторых имеется полезный девайс, а может, мутация — рука в штанах. Именно ею персонажи фиков делают то, за что им потом прилетает возмущенное: «У тебя откуда руки растут?» Из штанов, вестимо.
Отчего ж он так смешался, такой прежде невозмутимый, забористый юноша? — Хароший у вас юнош, таварищь Жюков. Забористый.
его губы обрамила лукавая улыбка — Второй парой губ и обрамила. Это была лукавая улыбка Чужого — последнее, что герой видел в жизни.
огладил бока, бедра, оторвал их обоих от стены, чтобы крепко ухватиться за зад — Оторвал оба бока, пару бедер, зад нашел — тоже оторвал… Джек-потрошитель, слюш!
судорожно впитывает в себя цвет родных глаз, прилипшие ко лбу волосы, широкие плечи, по которым струйками-потоками стекала вода вниз — Очень гигроскопичный персонаж. Что ни дай, все впитывает. «И борщ впитал, и сало впитал».
Он резко вдохнул и положил пальцы на стол рядом с камерой, но ноги хотели сделать шаг назад. «Нет уж, чертёнок, не поддамся я твоему обаянию!» — раззадорил он себя внутренне. «Бля, ну какой же он красивый!» — тут же возразила другая мысль. — Ну просто на части человек разваливается: пальцы туда легли, ноги сюда пошли, мысли подрались и голову поделили…
Такая горячая, чуть шершавая у подножия пальцев от постоянной носки тяжёлой аппаратуры. — У пальцев были ноги. И подножия. И навершия тоже были. Шершавые от сования куда не надо.
Продолжая наблюдать за этой горделиво приподнятой головой, мягко выступающими на ней скулами, смутным румянцем на щеках и брезгливо изгибающихся губах. — Скулы бугрились на голове, слезы бурным потоком текли по голове, смутный румянец, брезгливо изгибаясь, проступал на голове…
и даже не удосужив своего собеседника прощальным взглядом, отправился к лестнице, ведущей в фойе театра — Но собеседник не занедужил оттого, что его не удосужили. Досужие мимокрокодилы ему были пох.
Тень улыбки скользнула по лицу юноши, но не слова офицера её вызвали, а какой-то добрый блик в изумрудной радужке его глаз. — Блики бывают добрые, недобрые и промежуточные. До первого хука справа и не поймешь, бывалоча.
улыбался так заразно и счастливо — Я хочу знать, чем именно была заразна эта улыбка? Нет, стопудово. И не дыши на меня, счастливец!
Не спорю, есть фики, написанные весьма приличным языкам. Но. В этой избушке свои погремушки.
В фиках, как правило, у персонажей размытые представления о морали. Да что там, их попросту нет. Сама эпоха подталкивает МТА и их ЦА к шантажу, к манипуляции, к использованию людей. «Я лучше знаю, что тебе нужно». Писатель (или почти писатель) не понимает, что такое насилие, что такое преследование, что такое объективация. И каковы последствия лишения человека свободы воли. Нам будет хорошо — и это «хорошо» все исправит! Ага. Стокгольмский синдром как панацея.
Помню, наткнулась я однажды на фикбуке на юмористическую повесть о старшекласснике, влюбленном в охранника, ни разу не гея. Фик, что редко бывает, написан действительно с юмором и каким-то живым чувством, без дебильных красявостей и диких словоформ. Образы емкие, одно удовольствие читать:
Васильков говорил со скоростью сто слов в минуту, не дожидаясь ответов на свои нескончаемые вопросы, и постоянно перемещался в пространстве. Вот только что он стоял напротив тебя и, вдруг, бац – он уже перевесился сзади через твоё плечо, дочитывая твои конспекты на столе. И всё это не закрывая рта! Частенько Витя не сразу мог понять, откуда тот говорит – удивлённый охранник крутил головой в поисках источника звука, словно жертва галлюцинаций.
Чувства переданы с совершенно неожиданной стороны — те самые фико-чувства, которые надоедают уже на втором десятке опусов своим единообразием. А тут пожалте:
Васильков разглядывал Витино хозяйство с блаженным восторгом на лице. В какой-то момент показалось, что пацан сейчас схватит Витин член и побежит с ним домой. Витя забеспокоился.
Артём играл с Витиным членом, как младенец с мобильным телефоном. Он его жал, тыкал в него пальцем, облизывал, раздвигал головку и заглядывал в дырочку, неритмично водил по нему рукой – за такие ласки хотелось открыть огонь на поражение.
Но тут Артём что-то шумно погонял во рту, и Витя в ужасе вскрикнул:
— Выплюнь! Беги выплюнь!
Васильков встал на ноги, и, подтягивая на ходу расстёгнутые джинсы, скорым шагом удалился в ванную. Витя уронил лицо в ладони. Из ванной доносилось плевания и полоскания, и Виктор очень к месту вспомнил, что давеча планировал повеситься.
И логика внутренняя есть, и главгерой не офигевает с одного минета до желания пожениться в Канаде и усыновить толпу детишек… или одноклассников своего любовника. Ему тошно, как и должно быть тошно взрослому мужику, которого развели на секс с нежеланным и опасным партнером:
Витя не мог вспомнить, когда ему было так тошно и почему-то одиноко. Будто его использовали и бросили в поле, а вокруг только ёлки да берёзы, и никому нет до него дела… Витя поднял глаза на Василькова, потирая пальцами лоб. Тот вообще не понимал, что происходит. Для него всё это будто развлечение. Возможно никто ему не объяснял, что так не делают, так не живут.
И глушит бедный Витя это состояние всем знакомым незатейливым способом, реализм как он есть:
Нервы потихоньку расслаблялись, в голове появился лёгкий шум. После четвёртой рюмки пришла долгожданная фаза «Ачётакова».
И даже натурализм как он есть:
Артём схватился покрепче, вися на Витиной спине, как макака на дереве, держась на нём не только руками и ногами, но и, что называется, на одном саморезе.
Витя бился, как подыхающий дракон, пытаясь достать руками прилипшего к его спине озабоченного отличника, чувствуя все свои движения своей же задницей. Он извивался и выл, ничего не соображая от ужаса.
Под утро Витя застал этого ненасытного зверя оседлавшим его сверху. Вид у него был, как у испуганного кота, который сидел себе и вдруг на кухне ёбнули сковородки. Глаза как блюдца, волосы всклокочены, а руками он упирался Вите в живот.
Ну смешно же, действительно смешно:
Похоже, это было надолго. Василькову вообще как-то удавался тантрический секс.
Васильков нежно постанывал и закусывал губы, приподнимал голову, заглядывая на место основных событий и снова откидываясь на подушку.
Однако что плохо в этой задорной вещице, хорошей во многих составляющих? Что не дает ей переступить через грань порно? То, что автор не понимает сути созданных им героев и сути их отношений. Не обязательно делать персонажей няшками, ельфами и военами Света. Не обязательно придавать им положительности и имплантировать духовные скрепы. А вот на чем держится их альянс, автору знать необходимо.
