К теме намеков и умолчаний в произведении искусства — недавно наткнулась на майонахе на дивную цитату (вернее, как бы цитату): «строчка великого Россини на торте (с)». Судя по отсутствию реакции членов сообщества, вопрос: с чего бы композитору Россини писать что-то, что можно поместить на торт? — возник только у меня. Остальные никаких странностей не заметили. Знатоки и эрудиты, что с них взять. Естественно, то оказался не Россини, а французский драматург Жан Расин, сказавший: «L’amour règne dans le monde» — «Любовь правит миром». На торт в фильме «О бедном гусаре замолвите слово» фразу Расина поместил кондитер, по заказу глубоко отрицательного графа Мерзляева. И вдобавок, кажется, написал с ошибками. Заметить ошибки и оценить восклицание всё того же Мерзляева: «Пошлость! Строка великого Расина — на торте» уже и в 1980 году могли немногие. А сейчас публике однофаллически — что Расин, что Россини. Она, подобно провинциальной актрисе Спешневой, знай себе восклицает: «Какая прелесть!»
Объяснить тетушкам вроде Спешневой, где прелесть, а где пошлость, довольно сложно. Они путают пошлость с похабщиной (причем с охотой слушают неприличные анекдоты: «Вот я платком накроюсь, а все-таки послушаю», как говорила героиня фильма «Красавец-мужчина», деятельная вдова Сосипатра), остальное у них проходит по категории романтики. И если помещение выглядит так, словно на него вырвало Купидона, это всё она, романтика и «какая прелесть».
Особенно прекрасны элементы романтики в народе, добирающем в выдуманных мирах того, чего не может дать реал. Нет, есть моменты, которые мне напоминают кого-то… кого-то вполне живого. И я даже припоминаю, где я этот персонаж видела. В зеркале.
— Что? Ты действительно это сделал? То есть, если тебе кто-то не нравится, ты всё ему высказываешь и выкидываешь пинком под зад?
— А как ещё они научатся? — спросил Шерлок, оглядываясь по сторонам. — Хм. И почему людей так удивляет эта стратегия? Лучше промолчать и стерпеть? Так они, не понравившиеся, опять придут. И будут требовать того же, потому что, дескать, «тебе в прошлый раз нормально было» — и даже без знака вопроса. Нет уж, лучше всё высказать и выкинуть пинком под зад — это и честнее, и рентабельнее.
Однако такой подход знатоками жизни (с фикбука — там знатоков еще больше, чем в майонахе, и все того же качества) признан бездушным/бездуховным, нездоровым, деконструктивным, тупиковым, et cetera, et cetera. Хотя на деле из него попросту нельзя извлечь сюжетец для любовного чтива. Если бездушно-бездуховный персонаж, конечно, не переменится, внезапно мутируя во что-то… труднопредставимое.
Ты огненный, извивающийся в невесомости шар из адреналина и похоти, помещенный в человеческую оболочку. — Вы себе представляете извивающийся шар? А шар, помещенный в человеческую оболочку? Вот она, причина патологической полноты некоторых несчастных — в их оболочку поместили шар. Причем не чего-нибудь полезного, а адреналина с похотью. Еще бы кто объяснил, что за гормон такой новый, неизученный.
Сложно объяснить провинциалкам Аннам Спешневым, что такое пошлость, сложно. Их представление о красивых чуЙствах чудесным образом состоит из пафоса (особенно пафосом злоупотребляют любители вампирской парафилии фэнтези, их кровососущие герои слова в простоте сказать не могут) и копролалии (сколь ни удивительно, копролалией то и дело грешат эльфы и демоны — видимо, это помогает оживлять их ангельские и инфернальные образы, глянцевые донельзя).
Убьет ли его сразу, испив горячей живой крови, пронзив тонкую кожу на шее обжигающим льдом острого жемчуга, сцеловывая нечаянные алые капли с белой гладкости кожи? Отдаст ли его на утеху гостям или верным слугам, сделав рабом их минутных прихотей? Или и впрямь превратит в собственную бессловесную игрушку, усладу для тела, утешение одиноких ночей? — Обжигающий лед острого жемчуга. Помнишь, Энни, кристаллы жемчуга, упомянутые тобой в нашей общей пародии на женскую ЮФ «Дерьмовый меч»? Кто-то на полном серьезе описывает острый жемчуг, старательно забывая, что моллюски, собственно, для того и обволакивают песчинки и камешки слоями перламутра, чтобы те перестали быть острыми.
Раб минутных прихотей верных слуг и утешение одиноких ночей вампирских князей — это уже за пределами дурновкусия, но поди объясни очередной любительнице «услад для тела», что ее потуги плести словесную херь, то есть вязь смешны и непристойны. Но не в том смысле, в каком фикописице хотелось бы.
Что же вы со мной делаете, кроя моё сердце напополам? Я предлагаю вам душу, а вас интересует только мой императорский зад! — «Кроя» от слова «кроить» или «крыть»? Бедное сердце, отданное в раскрой! Заду (императорскому) остается только радоваться, что его кроить не будут. А то мало ли что в результате пошьют, ходи потом с ушитым задом…
Ну и, как обычно, ошибки. Которых мадам Какая-прелесть не замечает — и оттого ее провинциальные каноны красоты выглядят еще более нелепыми.
Друг из-за банальной ревности убивает друга. Дух убитого парня ждёт, когда за ним придут, но за ним не пришли или о нём может даже забыли. Тело находить Сэм, и этот дух на 10-ть лет становиться хранителем парня. В небесной канцелярии проводиться проверка, и после десяти лет, его всю же находят и забирают. Вот только ему не суждено переродиться в новом теле, он попадает к Богине Мимианны. Теперь у него новое взрослое тело, память своя и этого тела при нём. Так же, несколько даров от богини. — Все татары, кроме я. Объясните, бога ради, что это жывтоне делает на сайте, пусть и не литературном, а окололитературном? Какая нелеченная черепно-мозговая травма заставила его думать, что оно может писать хоть что-то?
Пока шла подготовка и репетиция, парень влюбился в сестру невесты — Кларисс. Рыжие, кучерявые волосы, веснушки на милом носике и озорные зелёные глаза. Как говорил Сэм духу — он отдыхал рядом с ней. В ней он видит ту, кто подарит тепло и ласку, она та, кто заслуживает быть счастливой. Она его «СОЛНЫШКО». — И каждый раз влюбленный будет называть свою обже в кавычках и орать на нее капсом. Сочувствую этой кучерявой. Я бы после одного такого обращения свалила за горизонт. И на свадьбу сестры бы не пришла, коли у нее жених полный псих.
Втягивал ноздрями дивный аромат эльфийского цветка, который кружил голову не хуже крепкого вина и заставлял трепыхаться сердце воина в увитой мускулами груди. — Сердце воина, трепыхающееся (аритмия? что ж вы, батенька, так себя запустили, а еще воин?) в увитой мускулами (как беседка плющом, надо понимать) груди. Образ поистине кафкианский. Я бы даже сказала, супрематистски-кафкианский.
Егор и сам не понял, как его предательские руки начали раздевать Лекса. — Ох уж этот синдром нарушения целостности восприятия собственного тела, когда разные его, гм, члены кажутся мозгу предательскими…
Лекарь разрешил мне пользоваться травами для приготовления различных настоек и притираний для себя, по этому я начал пить травки, полоскать волосы и делать другие, необходимые мне процедуры, что бы добиться нужного эффекта.
С обувью то же быстро разобрались, на улицу я не выходил, по этому много мне не надо. Украшения отдал те, что у меня были, что бы переделали, массивные, при моей хрупкой, мелкой фигуре смотрелись тяжеловесно. — А это уже синдром раздельного написания всего и вси. Да, среди богом обиженных фикбучных «писателей» полным-полно таких, кто не понимает, где писать «чтобы», а где «что бы». Но человек, не знающий, как пишется «поэтому» — и тем не менее возомнивший себя писателем, встречается в первый раз.
Наверное, со стороны он был похож на Дауна, но, знаете, не каждый день у него появляется младший муж. — Бедный врач, давший свое имя последствиям синдрома, возникающего при трисомии. Теперь его не только пишут с маленькой, но и с большой тоже (и еще неизвестно, что хуже), предполагая, что носитель синдрома и его выявитель — это одно и то же.
— Наконец, физиономия на твоем лице перестала быть такой напряженной, — Винс придвинулся ближе. — Физиономия на лице… Знаете, после книги о сиамских близнецах у меня только одна ассоциация — паразитарные краниопаги. Голова без тела, приросшая к черепу более удачливого близнеца. Страшное зрелище!
Жизнь справедлива, но иногда, справедливость относится предвзято к отдельному индивиду. — Так, про зОпятые не будем, взглянем на смысл этого глубоко афористичного заявления. Что это, спрашивается, за справедливость, которая к кому-то относится предвзято?
Он закрыл ладонью глаза, а когда ее убрал, то радужка была уже не красная, а абсолютно черная. Жуть… — Дооо. Просто кошмар — не красные, а черные глаза! Таких монстров надо отстреливать.
Он обучен таким приемам, о которых ни я, ни уважаемый магистр даже не слышали. Они уникальны и необычны. Способны поразить сильнейшего воина Империи и за ее пределами. Ведь никто из нас не сталкивался с тем, что противника можно разить голыми руками. — И противник тоже не в курсе, что его можно разить силой иномирного кунг-фу. Поэтому запросто даст кунгфуисту моргенштерном по башке — спортивные-то правила единоборств ему и подавно… незнакомы.
Единственное, что запомнили мореплаватели, пытающиеся добраться до Эндрайда — адскую жару. Дышать нечем, пот ручьем, плавятся даже металлические перила. Градусов пятьдесят-шестьдесят, не меньше. — А исследователи этих мореплавателей если что и запомнили, то главным образом легкоплавкость местных металлов. Из ртути здесь корабли делают, что ли?
Матери Дженсена повезло, как втолковывал маленькому Дженсену Мут, присматривающий за ним рептилоид-надсмотрщик. Ее пленили воины приближенного к императору клана Секененра, и она попала в один из лучших гаремов. — Вот он, большой интеллектуальный цимес критика! Превращение глагола «пленить» (с позапрошлого века значащего не что иное, как «очаровать») в синоним глагола «взять в плен». Ну, пленившие какую-то тетеньку воины — явление вполне естественное, как и попадание плененной воинами особы в гарем (хорошо хоть не в обоз со шлюхами). А вот следующие далее примеры…
Дамблдор пленял оставшихся врагов, а Северус неподвижно застыл около Гарри, готовый броситься на каждого, кто посягнет на его собственность.
Директор оживил остальные статуи волшебного фонтана, одна из которых пленила Беллатрису, а вторая – кентавр – принялась наворачивать круги вокруг Альбуса, страхуя его от шальных заклятий. — Дамблдору Гарри не досталось, поэтому он пленял кого попало, включая врагов. Извращенец очкастый. И оживленные им статуи не лучше, одна Беллатрису пленила, вторая принялась строить куры своему создателю, даром что не петух, а кентавр.
Страх пленил не хуже мокрых корабельных канатов, завязанных умелой рукой бывалого моряка. — И мокрые корабельные канаты туда же, со страхом и без. Распленялись тут.
