Недавнее раздражение по поводу растущего читательского невнимания и неумения концентрироваться на тексте вылилось в оправдания проштрафившегося читателя. Не знаю, почему, но оправдания меня раздражают еще больше: вроде и хочет человек понять, что от него требуется (и больше так не делать), а все объяснения мои – мимо, мимо, чем я подробней перечисляю (в дополнение к нехилому такому посту) свои претензии, тем непонятки толще: да я не хотел! я только спросил! меня заинтересовал вопрос, почему у вас герои дураки, а не почему обоснуй дохлый! Мда. Это, конечно, в корне меняет дело. Особенно если перечитать читательский коммент (приведенный мною целиком) и заметить очевидное: в нем нет ни слова про героев, а претензия явно и четко направлена в сторону глубоко невежественного автора. Которого читатель обидеть не хотел и только спросил.
Давайте-ка поговорим об этой парочке злобных гоблинов – Янихатело и Токаспросил, силой гоблинской магии превращающей прекрасных, просто прекрасных людей в средней жирности троллей, а душевную беседу интеллектуалов в порку с последующим стоянием в углу. Кто кого выпорет, сами понимаете, it depends on.
Начнем с того, что ваши намерения, господа комментаторы, – они настолько ваши, что никому до них дела нет. Угадывать, чего вы хотели, а чего не хотели, станет разве что психоаналитик, и то за очень большие деньги. Не пытайтесь возложить этот труд на собеседника. Очередной обиженный мною читатель и одновременно МТА не понял, как я полагаю, ничего из мною сказанного. А главное, не понял того, чего не понимают они все: почему «я не хотел вас обидеть» не работает как отмазка.
Ну, во-первых, никто из произносящих эту фразу не произнес ни слова правды. Эти прекрасные-просто-прекрасные-люди и сами не понимали, зачем пришли ко мне с расспросами и домыслами, подчас оскорбительными. Ну а желание обидеть, достать, уязвить могло вкрасться в их невинные, я бы даже сказала, девственные мозги двадцать пятым кадром. Мы не в состоянии контролировать свое подсознание, притом, что желаниями ведает не «Я», а Оно.
Во-вторых, судить по замыслу – глупо и самонадеянно. Никто из нас не телепат, да и психологи из нас, прямо скажем, средние. Поэтому лучше судить по действию, по результатам предпринятых усилий. А вот действие и его результат частенько демонстрируют гоблинскую рожу Янихатело, произносящую неприятные слова с еще более неприятным подтекстом. На которые отвечаешь не вежливыми пояснениями, а хорошим, натренированным пенделем. Причем автоматически.
В-третьих, в оправданиях чаще всего сквозит неуклюжее вранье, заметание хвостом, к которому прибегает каждый пнутый мною Янихатело, родной братец «Янипонело». Заявлять мне, у которой весь ЖЖ в комментах-простынях, что комментатор побоялся написать мне такую же простыню, излагая свои соображения, – настолько нелепо, что лучше в простоте душевной сказать, будто пьяный муж в анекдоте: «Выдумай что-нибудь сама, ты же умница!»
Если вы не признаетесь себе в нехитром стремлении укусить эту сволочь писателя хоть за пятку – гоблин Янихатело признается за вас. И пойдете вы, забаненные или нет, но потерявшие расположение оппонента, «искать себе другие грабли». А могли бы не только граблей не искать, но и не наступать на них больше, кабы задали себе один-единственный вопрос. И вопрос этот: могу ли я ответить на заданные вопросы сам, не дергая автора за полу, словно маленький ребенок?
Гоблин Токаспросил ставит вас в положение дурака по умолчанию. При этом заявляя: я не могу прочесть ваш сложный, плотный текст, чтобы разобраться, кто в нем каков и чем по жизни занят. Объясните мне в двух словах, максимум в двух абзацах, почему герой делает что-то не то. Янипонело не в состоянии прочесть то, что написано в вашей книге, даже если это короткий диалог, объясняющий все четырех репликах:
«— Это же генетическая бомба! – возмущаюсь я. – Мне казалось, Кадош демонстративен, как все психи. А тут… ни информации в прессе, ни объявлений войны, ни игры на публику.
В жизни бы не поверил, что Ребис может использовать свое генетическое оружие среди ничего не подозревающих людей втихую, но он это сделал. УЖЕ сделал. А значит, через пару столетий половина человечества будет потомками Кадошей.
— Так уж и половина? – посмеивается Джон, слушая мои мысли вслух.
— Не меньше. Если не больше.
— Думаешь, мы так опасны?»
Ну да, больше Джон не произнес ни слова. Но это же полное согласие и подтверждение одним собеседником фантазий другого собеседника, разве нет? Как нет? Они же оба демонстрируют вопиющее невежество, а пуще всех – автор! И вообще я тока спросил!
Каким местом нужно читать текст, чтобы делать подобные выводы? И после прочтения тем самым местом – требовать себе звания если не умелого, то хотя бы вполне приемлемого читателя?
Напоследок гоблин Токаспросил, получив, как и его собрат, люлей, обычно использует аргумент «Это интернет, детка»: вы пишете в публичный доступ, мы все имеем право приклеиться к вашей заднице, вскарабкаться вам на холку, ляпнуть любую хню, потому что это интернет. Детка. Нет, гоблины не в курсе, что некоторых людей (в частности, меня) раздражает потребность Токаспросилов игнорировать текст и сразу приступать к расспросам. И после того, как им это скажут, Токаспросилы немедленно все забудут и пойдут искать грабли по себе, нами, сволочами, ни за что ни про что обиженные.
Не спрашивай, а перечитай – и будет тебе щастье, зеленая и липкая твоя душа. Увы. Люди отвыкли от поиска ответа на свои вопросы методом перечитывания текста. Они вообще не столько читают, сколько ищут ключевые слова. Вот и данная конкретная сиротка Хася среагировала на слова «генетическая бомба» – и больше уже ни на что внимания не обращала. Напуркуа? Обо всем можно спросить автора! Пусть объяснит, что за бомба, как сработает, а если не сработает, то почему герои такие дураки, а если не дураки, то почему сиротке Хасе так показалось?.. Да потому, что дураку/дуре полработы не показывают.
Этот инцидент (и множество ему подобных) наводит на закономерный и далеко не новый вопрос: доступность автора в наши богатые интернетом времена – благо или зло для читателя?
Сегодняшний читатель находится с писателем в фулл-контакте: он ему пишет на три ресурса разом, забань – выскальзывает, будто намыленный, спрашивает, когда прода, что значит та или иная непонятка, помрут герои али поженятся, какова сексуальная ориентация и конфессиональная принадлежность автора, смотрел ли он новое кэмероновское кино, был ли у нас на Колыме и почем нынче в столице шпроты… Разумеется, при такой плотности общения видеть в писателе творческую единицу сложно. Это просто лысый мужик/толстая тетка из соседнего дома, у которых прикольная профессия.
Меня давеча попросили перечислить, что именно бесит писателя, встречаясь в комментариях: «Интересно было узнать, какие «советы» раздражают, а какие – нет. Как, впрочем, интересно и узнать, какие положительные комментарии стоит писать – а то кажется, что писать «Спасибо, класс!» слишком уж банально – хотя, наверное, все равно писать стоит«. Я ответила, что всякие «Так не может быть, потому что не может быть никогда!», присланные на середине книги, адски раздражают. Особенно если имеют под собой криво-косо понятый посыл, еще автором не раскрытый.
Раздражают также:
— советы писать добрее-светлее/динамичнее-забористее;
— требования блюсти духовные скрепы и не описывать гомосеков/развратников/изменщиков и подлецов, их и в жизни хватает;
— раскрывать социальные язвы/не касаться социальных язв;
— почитать писателя такого-то и писать как он/не писать как писатель такой-то, потому что он гад;
— переменить героя на кого получше/покруче/покрасивше и дальше писать про него;
— убить героя, потому что имяреку не нравятся такие мужики и вообще мужики не нравятся;
— придумать идеальный сценарий завоевания мира и писать по нему, а не по тому, который чейтатель где-то тут углядел, хоть и не уверен, что именно в твоем тексте;
— не писать про завоевание мира, потому что все придумано до нас…
Что же касаемо положительных комментариев, то отзыв: «Вы пишете совсем как мой любимый писатель (ФИО)» хочется сжечь вместе с написавшим. Только полный идиот, не понимающий сути писательства, но вообразивший себя критиком (а я видала и таких), станет сравнивать писателя с другим писателем или даже со множеством других писателей, хоть бы и классиков.
Но вернемся к вопросу, хороша или плоха доступность писателя для читательских вопросов по тексту.
Когда-то и вполне живые писатели были практически недоступны: письма шли неделями, отвечать на них автор не спешил, а если отвечал, то стандартно, без огонька, вопросы для пресс-конференций фильтровались, да и не хотелось выглядеть мудаком или, как сейчас деликатно выражаются, троллем, раз уж приперся на чертову конференцию и заполучил на пять секунд микрофон… В общем, какая-никакая, а работа над тем, что и как спросить, велась.
Сейчас писателя не столько спрашивают, сколько «общают», плавно перетекая из Янипонело в Янихатело, а из Янихатело в Токаспросил. Чем больше комментов наобщают, тем писателю приятней. Вот только лень благодетелям нашим писать большие простыни, в которых, глядишь, пока чейтатель пишет, его вопрос сам собою добредет до ответа. Надо написать левой ногой нечто со смыслом «Если это не дохлый обоснуй, то герои идиоты» – и послать, пусть автору станет совсем хорошо.
При этом славатебебоже, если у писателя имеется привычка категоризировать и анализировать так называемый читательский отклик. Он хотя бы себе объяснит, почему ничтожнейший, в сущности, инцидент вызывает желание все бросить, бросить писать, сидеть, курить и материться на вид из окна. Вот по этому самому – по предчувствию катастрофы, предчувствию, что читатель исчезает и на смену ему идет чейтатель. Который, типа, работает над ошибками, повторяя их в той же форме на новом материале и наступая на одни и те же грабли, положенные в другом месте. А нам предъявляет претензии, что мы не хотим служить ему полигоном.
