Есть и другой подвид «авотуменятора» — подвид «аятаквидящий». Хрен (вот уж поистине всеведущий овощ) его знает, откуда в нашем обществе взялось такое количеству «яхудожников», которые «так видят», но разговаривать с существами, набитыми когнитивными искажениями и ничем не обоснованной спесью, абсолютно невозможно. Пусть с грехом пополам, но с авотуменятором бытового плана (рассказывающим, предположим, как поехал башкой его знакомый-родственник-сосед) еще можно объясниться, донеся до оппонента, что те же психические отклонения бывают разные; разными бывают люди, на чью психику упало событие, ставшее причиной отклонения; вот поэтому и реакции, и прогнозы, и вообще всё у поехавших головушкой — разное…
С аятаквидящими же вообще никак договориться невозможно. Здесь персональная дурость умножается на творческие амбиции и возводится в степень бездарности. В результате получаются числа такого порядка, что преодолеть этот запредельный левел идиотизма без оперативного вмешательства — это как заставить Чикатило признать, что он неправ.
Вот интересно, с кем в этом случае было бы сложнее: с Чикатило или с одним вспомнившимся мне товарищем, написавшим роман «Свидание с Квазимодо», полный «аятаквидения» не только тех же чикатил, но ни много ни мало всего женского пола? Человек и женщин представляет в виде картонного боди-стенда, и маньяков, и даже любовь к искусству, как будто ни с первыми, ни с последней никогда не встречался.
Ладно маньяки — их никто в жизни не встречал, а если и довелось, то исключительно в аватаре мирного обывателя, но никак не кровожадного монстра. Иначе и рассказывать было бы некому. Так что тут представления рождаются главным образом из медиа, в лучшем случае — из клинических случаев, но никак не из личного опыта.
Но эти боди-стенды… Эти поразительные заблуждения в отношении противоположного пола, рядом с которым мы практически всю жизнь бок о бок… И если аятаквидящему хоть на шаг приходится отойти от «моей Хали», как я называю эту «значимую фигуру подкаблучника» (неважно, жена это, мать, любовница, училка — значимая женская фигура) — начинаются фантазмы. Чистые архетипы: либо Нимуэ, Вивиен, La Belle Dame sans Merci; либо Белоснежка, Золушка, Дюймовочка. Два полюса женской сути, а посередке пустота. Все реальные женщины, живущие именно между полюсами сказочных архетипов — абсолютной виктимностью и абсолютной безжалостностью — объявлены несуществующими.
Аятаквидящие отказываются видеть что бы то ни было за пределами своего бреда (и это не ругательство, а психиатрический термин). А при попытке с ними не согласиться — видят в собеседнике завистника. Тайного. Причем на всех уровнях — от никому не известного графомана, выкладывающего на фикбук свое писево космической глупости (как если бы Шариков стал литератором), до такого же графомана, каждый год получающего по премийке или гранту, выданному многочисленными друзьями по тусовке — все они гундят про то, что критики им завидуют.
Может, будь аятаквидящий тем, кем хочет быть сам критик (ну, например, кинозвездой или гениальным режиссером, на чьих фильмах выросли поколения и чье имя вписано золотыми буквами в анналы мировой культуры — но никоим образом не полуграмотной бездарностью, по знакомству протырившейся к кормушке) — тогда было бы чему завидовать. Но не всякий хочет плюнуть в вечность и жить по принципу «Деньги проем, а позор останется».
Однако даже самых простых вещей аятаквидящим не объяснишь. Они уверены, что критик завидует всему подряд, от копеечного приза (я такие называю собачьими розетками) до публикации в журнале, который читает меньше народу, чем мой блог. Аятаквидящие способны включать механизмы защиты на полную мощность, когда от критики себя не остается ничего. И чем мощнее защита, тем сокрушительнее становится столкновение с реальностью. Неудивительно, что аятаквидящие смертельно боятся подобных столкновений.
И, возможно, поэтому аятаквидящие еще менее адекватны, нежели авотуменяторы. Последние чуть что лезут с рассказами (или с россказнями) про случай из своего опыта (считая опыт племянницы подруги сослуживицы своим, личным) — но люди с искаженным восприятием, почитающие это искажение талантом… О нет, они простым назойливым изложением не ограничиваются! Им нужно не просто принятие к сведению той хни, которую они несут — им нужны похвала и раскрутка аятаквидения!
Поэтому когда примитивная особь бабжени вроде Скади-Лифантьевой и ей подобных старух с «богатым личным опытом из города Пропойска» внезапно преображается в творческую личность — у-у-у-у, как их растаращить может… Плюс пустые амбиции, на коих, словно на веселящем газе, любое ничтожество улетает в стратосферу (как ему кажется) и, конечно, обратно возвращаться не желает. Нафига ему этот грязный приземленный мир? У него в онейроиде целая вселенная увлекательнейших глюков.
Такие ужасные, бессердечные люди, как я, могут искалечить начинающему больному онейроидным синдромом весь его еще не до конца сформировавшийся бред. Помешать окружающим заполучить бред индуцированный (это когда здоровый человек, наслушавшись невменько, принимается нести такую же херню — психиатрии такие случаи известны). Короче, обгадить всю малину.
Будь аятаквидящий на деле адекватен (как любят уверять эти скорбные главою «творческие натуры»), он бы держался от меня подале. Но эта порода почему-то постоянно крутится вокруг меня и набивается на «дискуссию». О чем? О том, что реальность реальна, а онейроид нет (и к тому же хреново придуман)? Вот только об этом я с психами не дискутировала…
