Френдесса fusamnan, соблазненная моим и Дуглас дурным примером, написала отзыв на одну из тех писательниц, которые не стесняются делать заявления, что не делят литературу на плохую и хорошую. Что само по себе делает любые отзывы на опус Александры Брагинской «Муниципальная ведьма» ненужными, но fusamnan его уже написала.
Аннотация опуса гласит:
Девушка-бухгалтер, потеряв работу, вынуждена за гроши заняться колдовством на благо родного города. Но вскоре пришлось заниматься совсем другим…
Просьба во время чтения изолировать домашних животных, во избежание нанесения оным морального потрясения посредством проявления неадекватных реакций на текст романа в виде неконтролируемых приступов задушенного (и прочих разновидностей) смеха 🙂
Прочитав это, я едва справилась с неконтролируемым приступом прочих разновидностей смеха и, укрепив свой дух, взялась за саму книгу. Хватило меня, правда, примерно на классические 15%, но целиком книга и не выложена, так как
Концовку высылаю по индивидуальным просьбам. Если, конечно, кому-то интересно…
Поэтому, полагаю, мне не должно быть стыдно. И нет, мне неинтересно.
Итак, от обычных историй про попаданок «Муниципальная ведьма» отличается тем, что главгероиня не попадает в другой мир. В этом и состоит вся художественная новизна произведения, так как прочие составляющие шаблона соблюдены: по жизни ГГ неудачница, но непосредственно после особенно масштабного фэйла получает Дар Волшебства (именно так, с обеих прописных). Сама сцена получения — очевидно, одна из тех, что должны нас насмешить:
А снилось мне, что в комнате материализовался симпатичный парень с длинными серебристыми волосами в серебристой же накидке. Говоря так, я имею в виду, что накидка была его единственной одеждой. Он смотрел на меня, осуждающе покачивая головой, а я, хоть и не открывала глаз, каким-то образом всё-таки его видела. Поскольку он так и продолжал кивать подобно китайскому болванчику, я решила проснуться и поговорить с ним.
— Ты кто такой? — поинтересовалась я.
Я почему-то совсем не боялась, хотя парень стилем своей одежды сильно напоминал эксгибициониста. Впрочем, то, что он выставил на обозрение, было не стыдно показывать.
— Ну, подумай сама, Елена, кем я могу быть? Новый год же на дворе. Я — никто иной, как Дед Мороз, — представился он.
— Какой из тебя дед? — удивилась я. — Не похож! Совсем не похож!
— А на кого похож? На бабу, что ли?
Нет, бабой он точно не был, неопровержимое доказательство этого просто бросалось в глаза.
Ну и так далее. Раз у нас нет другого мира с кучей обнаженных эльфов, притащим хотя бы одного сюда. И волосы серебристые, как же иначе. А гениталии — это ужасно смешно, не правда ли?
Что характерно для героинь подобных опусов, Муниципальная ведьма не задумывается, с чего это ей является какой-то непонятный тип и вручает ценные подарки. Как говорила Аллочка (героиня повести М. Далина «Чертов меч»), «закон жанра», и никакого больше обоснуя не требуется. Последний, правда, требуется читателю, но я его так и не дождалась.
Казалось бы, действие происходит в нашем мире, королей, шаманов и представителей иных рас среди персонажей нет, поэтому автору должно быть легче описывать поведение своих героев — не нужно ничего выдумывать, можно брать из жизни. Но все равно получается черт и что. Как реагирует женщина, подвергшаяся харрасменту:
После этого он взял правой рукой конверт с моей фамилией, а левую неожиданно запустил мне за вырез платья и больно сжал грудь. Его супруга, она же наш главбух, возмущённо зашипела, причём не на своего благоверного, а почему-то на меня. А я так и стояла столбом, соображая, что же делать. Шеф, восприняв моё непротивление как согласие, начал мять мне грудь через бюстгальтер и при этом хрюкал от удовольствия.
Наконец, я немного пришла в себя и оттолкнула старого козла. Лучше бы я этого не делала. Шеф потерял равновесие и завалился на спину. Грудь он отпустил, зато ухватился за платье. Раздался треск, и половина моего платья упала вместе с ним на пол, а я осталась практически в одном нижнем белье. По крайней мере, спереди. Это было моё лучшее платье! А если говорить совсем уж честно, то вообще единственное приличное.
Что происходило дальше, я помню очень плохо. Рассказывали, что я визжала и лупила лежащего шефа ногами по голове, а когда вмешалась его жена, влепила ей такую смачную пощёчину, что синяк на её мерзкой роже был отлично виден и после Рождества, несмотря на дорогую косметику.
То есть сперва она, почувствовав неожиданную боль, стоит столбом и что-то соображает, вместо того чтобы, например, вскрикнуть и шарахнуться, как поступают в подобных случаях нормальные люди. А потом она впадает в состояние аффекта (судя по частичной амнезии) и кидается бить и крушить. Кстати, сразу после этого ее уволили, и с бывшими коллегами она не общалась, так что непонятно, кто ей рассказывал о том, как она визжала и т. д.
Ничем не хуже и ее сожитель:
Увидев порванное платье, Андрей с радостью отложил нож (это он картошку чистит) и поинтересовался, что со мной случилось.
То есть явление подруги домой в таком виде — повод отвлечься от домашней работы, очевидно, а вовсе не для беспокойства.
Он и дальше такой же тормознутый. Например, гг, уже после их расставания, обвиняет его в преступлении:
— Сядь, — предложила я. — Разговор у нас с тобой будет не о сексе или совместной жизни, а о шантаже. Что у тебя есть на Мэрского? Мне нужно знать.
— Ты очень изменилась за те несколько дней, что мы не виделись. Совсем-совсем не хочешь, чтобы я вернулся?
Или ее мама:
Я, между прочим, видела в комнате голого мужика, но решила, что показалось.
Что значит показалось? Почему она решила, что показалось?
Мэр города постоянно высказывается насчет ее внешности:
Да, вы не уродливая, но и не мисс Вселенная, уж простите.
Уж простите, вы красотой не блещете, даже с таким изобилием косметики.
На этом позвольте нашу беседу закончить, вы приятная женщина, хоть и не мисс Вселенная, но у меня, увы, слишком много дел.
Правильно, что вы надели джинсы. Дресс-кода у нас нет, а ваши ноги без брюк смотрятся ужасно.
И так далее. Что это — подростковая попытка привлечь к себе внимание? Так все герои подростками, вроде, в прошлом веке перестали быть. Хамство высокопоставленного любителя плевать на нижестоящих? Так оно иначе выглядит.
Понятно, что движимый такими невменяемыми героями сюжет вызывает сплошное недоумение. Совершенно непонятно, что происходит и к чему, так что я не рискну пытаться изложить его.
Но больше всего меня в этом произведении впечатляет моральный облик главгероини. Например, вы в курсе, что срываться на слабом плохо? А ГГ, будучи в плохом настроении, ищет, на ком оторваться за все безнаказанно. В автобусе:
И шофёр, и немногочисленные пассажиры не производили впечатления людей с тонкой душевной организацией, эти не станут безропотно терпеть и сделают мне только хуже.
Выйдя из него:
По пути от остановки до подъезда тоже никто подходящий не встретился.
И дома:
На маму кричать бесполезно. За всю жизнь мне ни разу не удавалось её перекричать.
Но не переживайте за героиню, у нее есть подходящая кандидатура — ее сожитель. «Андрей сейчас дома и с ним отлично можно поскандалить», — решает она и претворяет свое намерение в жизнь.
То есть, вы понимаете, автор может сделать главным героем человека сколь угодно мелкого и низкого, но это должно работать на художественный замысел, а здесь ничего такого нет, просто автор не видит ничего дурного в поведении гг.
Или вот еще тоже хорошо, даже комментировать не надо:
— А за что мне тебя благодарить?
— Хотя бы за то, что я оплатил вам первый взнос, а он, чтоб ты знала, тридцать процентов. Заметь, квартира не моя, а твоя и твоей мамы. А вместо благодарности — постоянные упрёки, что пришёл на всё готовое.
— Наверно, мне надо извиниться, — предположила я. — За себя и за маму. Но не хочется. Так что обойдёшься.
В общем, очередная книга, в которой плохи язык, сюжет, идейное содержание и вообще все. Но при этом не настолько плохи, чтобы кто-то не смог втянуться в это, прочитать и испортить вкус.
* * *
На сем рецензия френдессы заканчивается и вступаю я со своими тремя грошами. Ибо на рецензии перебранка не закончилась — как оно обычно и бывает с рецензиями, написанными в отместку. Данная рецензия была написана лишь потому, что А. Брагинской вздумалось поучить М. Далина функциям литературы. Например, тому, что литература не в силах испортить вкус или стать наркотиком для слабых умом чейтателей — тем самым, которым «для расслабиться» требуются не писатели, а пейсатели. Пейсатель Брагинская не верит в силу слова. Очевидно, потому, что ее собственное — бессильно.
Рецензенту Брагинская ответила в своем неуникальном духе:
«Первое. Объективно и беспристрастно — вы правы.
В главном:
— «…движимый такими невменяемыми героями сюжет вызывает сплошное недоумение».
— автор сделал главным героем «человека сколь угодно мелкого и низкого»
Да, и ещё раз да! Именно это и хотел показать автор. И, судя по вашим замечаниям, автор добился желаемого)) А значит, на художественный замысел всё это сработало.
Второе. Автор практически ничего не выдумывал — картины взяты из реальной жизни с некоторой обработкой. Основаны на наблюдениях за окружающими автора людьми, коллегами, знакомыми, за собой, любимым, общение в Инете, а также из прочитанных книг и т.п.)). Иногда окружающая реальность правда вызывает сплошное недоумение.
Кому-то все эти события могут показаться нереальными, а поведение героев — бредовым«.
И я в очередной раз поразилась глупости современных, прости меня, отсидевший при Сталине дедушка, инженеров человеческих душ. Отец народов все-таки довольно метко охарактеризовал роль литераторов в культуре. Ну, инженеры тоже разные бывают, нынешние даже хуже тех, кого Сталин на свою премию натягивал, как безупречных представителей вида конъюнктуропитеков.
Конъюнктуропитеки — это и наше новое писательское племя, ищущее не средств выражения, а средств угождения. Кому придется — издателю, публике, тем, кого и чистой публикой считать стыдно, в частности, хомячкам ЖЖ, СИ, форумов и литресурсов, постоянно рыщущих в поисках проды, пожрать, заглонуть еще б чего попаданческого-фэнтезятинки-свежатинки. Они всюду лезут мокрыми носами, ноют в комментах, подгоняют аффтара писева, который и без понуканий торопится, ибо страстно мечтает о фидбэке, о похвалах, о лайках.
