Недавно писала статью по последней статейке Юзефович в Meduza и в процессе поиска встретила своего столетнего (буквально) хейтера. Теперь он, точнее, она разъясняет всем, как зайти в заблокированный медузий затон. Право слово, нельзя не удивиться, до какой степени люди не меняются. Какими вы их встретили — такими и проводите. Не хочется верить в поговорку «Каков в колыбельке, таков и в могилку» — но мысль верная.
Пять лет назад ко мне занесло это толерастическое угробище, позабавившее меня бешеной старушечьей жаждой славы. Она так же, как ее сестра по отсутствию разума, мифоманка Бабженя Лифантьева, бегала по всем топ-блогерам и всем пыталась навязать свою сенильную особу. Вот и ко мне прибежала не абы куда, а в пост с четырьмя сотнями комментариев и не читая бросилась разводить срач (бабуся не знала, что набИжавших я баню при первой же вылазке, ну а беседу веду только с теми, с кем захочу).
Ну куда ты в таком возрасте лезешь, мумия? — хотелось спросить мигрантку разлива 1963 года (не рождения, повторюсь, а эмиграции как минимум с 63 года — я на свете меньше живу, чем она торчит за бугром, ненавидя русских и русское). Тебе о душе думать пора, а не о том, как бы прославиться. Но они, похоже, собрались жить вечно, эти одержимые мечтой о топ-блогерстве человеческие руины.
Существо с ником Нотабля (в те времена трогательно прикрывавшее дряблую харю фотками шестидесятилетней, если не семидесятилетней давности) заявило: «тошнит от слова „толерастия“ в вашем посте!», а «ваша российская интепретация» ей, видите ли, показалась торжеством над чьей-то там могилой (чьей? где? о чем эта бабка вообще?) — притом сама Нотабля, как выяснилось, называет русских людей «кацапией» и «ватой», вещает, радуясь, что в России непременно должен начаться гладомор, который прочистит нам головы. А разжигаю — я.
Если это не:
а) психологический перенос своих привычек, стремлений, а главное, пороков на собеседника;
б) беспардонная ложь, свойственная поучающим нас эмигрантам, так и не обретшим за бугром свое счастие;
в) бездарная попытка вызвать чувство вины по заезженной толерастами схеме, приебавшись к «плохому слову»;
г) еще более бездарная попытка самоутверждения на человеке, который с тобой разговаривать не захочет…
…то я, пожалуй, съем собственную шляпу. Представляете, что с бабулькой творится сейчас? Впрочем, ничего нового с ней не творится — как сидела на игле русофобии, так и сидит. Люди с просраной жизнью часто используют ненависть к исторической родине в качестве способа самооправдания и самоутверждения. Видите, с чем приходится иметь дело, если, не дай Боже, доведется общаться с толерастами-либерастами? Где там нормальные, среди наркоманов?
Пожалуй, имеет смысл описать новый экземпляр сетевого уродца для ЖЖ-бестиария. Блянота вульгарис — существо, свалившее из гнезда, в котором родилось, но не просто свалившее, а нестерпимо на это гнездо обиженное. Вроде как пресловутое место рождения было обязано предоставить такие условия своему птенчику, чтобы тот никуда лететь не желал, а сидел бы в гнездышке и наедал бы жопку. Хорошее гнездо — то, в которое червяки и жучки падают сами, да не «с дивной избирательностью», как в гоблинский эль, а сплошным потоком, чтобы птенчикам дела другого не было, кроме как жрать и жиреть.
Почему-то им всем кажется: если они родились в семье маргиналов — исключительно потому, что родились они в России, а в другом краю они появились бы на свет во дворце, с серебряной ложкой во рту и золотым градусником в заднице. Мысль, что и там имеются маргиналы, неблагополучные семьи, преступники, сумасшедшие, алкоголики и наркоманы, не помещается в их крошечном мозгу. Ну и очиститься от своего прошлого они не могут — иначе останутся пустыми, без всяких чувств, взглядов и размышлений. Ведь сама суть их — ненависть к месту, которое их выпустило в этот мир. И виновато оно тем, что они родились. Чудесные создания.
Отменное описание блянот, скучковавшихся в племя и индуцирующихся друг о друга, содержит «Дневник писателя» Ф.М. Достоевского. В заметках стопятидесятилетней давности говорится о настроениях настолько неизменных, что это было бы смешно, не будь оно так отвратительно.
«По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, — не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!
…
Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, „имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени“».
И еще тогда, пять лет назад, я припомнила эти слова Федора Михайловича, соглашаясь с ними, понимая — так оно всё и будет. И происходить все будет с помощью вот таких просравших полимеры своей жизни блянот.
«Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут все величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации».
Дополню образ данной бляноты. Старуха оказалась замужем за каким-то проживающим на Западе Махмудом, но то ли махмудил он бабушку не в полную силу, то ли помер уже, а скучала бабуля шибко. И от этого, разумеется, ехала головенкой с большой скоростью. И еще на трассе голосовала, чтобы ехать как можно дальше. Как и они все, хвалители цивилизации, ругатели России.
«России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать».
Еще тогда написала я краткое предупреждение для блянот и толерастов в свой ЖЖ: вы здесь надолго не задержитесь, с болезнетворными и паразитарными формами жизни у меня разговор короткий. Мне плевать, какую форму принял ваш синдром корректора «плохих слов»: защищаете ли вы мамаш «особенных детей», будучи сами незадачливыми мамашами, или графоманов, будучи сами графоманами, хвалите ли европейскую цивилизацию, будучи по природе своей не то что первобытными людьми, а и вовсе питекантропами. Однако есть те, с кем у меня разговор еще короче: нацисты, демшиза и «понауехавшие» (речь не об эмигрантах как таковых, а о любителях насоветовать, как нам тут правильно жить).
Итак, объяснила я им, бляноты могут отдохнуть от мысли здесь засветиться. Я уже поняла, что вам только в радость получить от меня в морду и бегать показывать заединщикам, какой жирненький коммент (аж на пять гривен! или на пятьдесят центов!) вы оставили у этойсукиИнессы. Больше зарабатывать на моем блоге вы не будете. Открывать ваши комменты не стану, уничтожу прямо из почты, так что все ваши потуги и попуки сольются прямиком в канализацию. Бабка побежала жалиться в даль светлую, а я забыла про нее. Однако прошло пять лет, и они опять забегали. Видимо, в силу моего четко определившегося отношения к их сверхценностям и суперидеалам.
Я ведь раньше избегала политических тем. А знаете, почему? Мне казалось, что либеральные взгляды — это что-то вроде «зоны уязвимости психики», области, куда стекает то, что психиатры называют «злобным аффектом». Вспоминается фрагмент из книги И.А. Зайцевой-Пушкаш «Шизофрения. Опыт юнгианского анализа»: «Больной Ч., 59 лет (архив 1990 г.), украинец. Периоды благодушия чередуются со злобным аффектом. Считает, что с 1976 г. его преследуют „москали“, которых он к настоящему времени уничтожил очень много („тракциллионы“). Демонстрирует способы уничтожения: прикасается тремя пальцами правой кисти к батарее отопления — „заземляет свою природную силу“ и „мысленно уничтожает их природные богатства“. „Москали“, по его наблюдениям, „прилетают на Землю из космоса, чтобы не работать“. Весной 1991 года больного снова беспокоит засилье „москалей“: у него печет в животе и во всем теле из-за того, что они „крутят наждак в подвале“. „Москали“ — на его взгляд, „это полуживотные, потому что у них плоский кишечник и круглое сердце с одним клапаном“. Лежа в постели с ригидно приподнятной головой, стереотипно сжимает металлические части кровати — „уничтожает москалей“».
Мне попросту не хотелось индуцировать в людях психопатию. Я по природе своей не «популярный блогер», которыми так мечтают стать эти «обсирениватели». Я, сколь это ни парадоксально, человек добрый. Вот только это не значит, что у меня нет взглядов и я никогда о них не заговорю. Из-за беспокойства о каких-то, уж не обессудьте, дефективных индивидов, я воззрений своих менять не стану, историческое образование ради дружбы с либералами не похерю, искусствоведческое образование на снисходительность психиатра тоже не сменю. Я. Не. Психиатр. Так что в моей системе ценностей ремиссия очередного психа не значится. Пусть болеет дальше.
Ну а тем, кто все-таки понял слова великого русского писателя — цитата из стихотворения великого, но недооцененного русского поэта.
«И долго буду я для многих ненавистен
Тем, что растерзанных знамён не опускал,
Что в век бесчисленных и лживых полуистин
Единой Истины искал.
Но всюду и всегда: на чердаке ль забытый,
Или на городской бушующей тропе,
Не скроет идол мой улыбки ядовитой
И не поклонится толпе».
Борис Садовской. Памятник. Октябрь 1917
