Вспомнился мне один феерический образец масслита в форме фэнтези. После этой статьи, написанной восемь лет назад ко мне пачками ходили оскорбленные фанаты, а один лез с кучи аккаунтов, объясняя, что автор писал про орков «аутентично». Волшебные фанаты у графоманов. Вот так поневоле и начинаешь верить, что безграмотное и бездарное писево растит себе специального чейтателя, подходящего для потребления подобной чуши. В которой, замечу, уже цитаты комментариев не требуют. Я так всегда подобное и анализировала — приводя цитаты. Даже не перловкой, а прямо как есть, большим куском… Сами поглядите — ну не красота ли?
* * *
Все так же мужчины пишут истинно мужскую боевитую фэнтези, трясут оркским оружием и зеленью оркских телес мышц перед телками публикой. И все так же публика сетует, что альфа-орки и гомо-ельфы — отнюдь не то, о чем она мечтает унылыми бескнижными вечерами. Но нам упорно впиндюривают эти два архетипа самцовости: наглое липучее животное и холодный недоступный красавчик, оба увешаны оружием и магическими побрякушками, оба одиноки и находятся в свободном поиске себя. Ну что, девки? Налетай, подешевело. И цыганочка с выходом — бздынк! трямс! — к нам приехал, к нам приехал Фридрихштадтпаласт мужской стриптиз. Не наш, но дорогой.
Хотя авторы подобного чтива искренне полагают себя не просто удовлетворителями грубых читательских инстинктов, а в некотором роде просветителями. Мне, помню, фанаты одного такого просветителя всю плешь проели, доказывая, что объект моего критического взгляда — большой писатель. Большой-то он большой, а с моего роста не видать. Впрочем, судите сами.
Представляю вашему глумлению вниманию Ростислава Марченко и его роман «Убийца эльфов». Рецензия написана по авторскому варианту текста, взятому с Самиздата, но оно и в готовом (то есть наполовину переписанном редактором) виде, откровенно говоря, то еще… зеленое и плоское. Я уж оставила отзыв как есть, поскольку в самиздатовском варианте хоть какой-то смак присутствует, вкупе с индивидуальностью автора.
Итак, приступаю к разделке туши.
Аннотация издательства так и пышет трагизмом: За все надо платить. За родство с ярлом и прозвище Убийца Эльфов в особенности. Неудивительно, что юноша, имеющий такие родственные связи и такую репутацию, становится разменной монетой в политике мира, где ожидается большая и страшная война. Как выжить — это уже проблемы самого Даниила, он же Край, который вовсе не хочет умереть вновь…
Ну да всем известно, что у нас в издательствах сидят сплошные королевы драмы. И стараются навернуть слезу на читательские глаза буквально на любом материале. Хотя мое мнение о тональности книги — трагизма и даже просто эмоциональности там небогато. Оно, впрочем, и хорошо. Ибо эмо-фэйри читателя давно утомили.
Суров внутренний мир комбатанта (человека, принимавшего участие в военных действиях), суров и деловит. Некогда ему про чувства рассусоливать и впадать в безумие, как в море. Не мужское дело резину литературную тянуть. Вот и герою серии «Вторая жизнь», одноногому чеченскому ветерану Даниилу все пришлось делать быстро: быстро сойти с ума от кошмарных снов с участием зеленых людоедов, быстро испугаться перспективы попасть в психушку, быстро начать пить, быстро в пьяном виде подраться с местной гопотой, быстро погибнуть в подъезде собственного дома… И, наконец (так и хочется сказать «с облегчением»), быстро вселиться в тело юного орка по имени Край А’Корт. А уж потом в теле указанного орка предаться любимому занятию комбатантов — сурово-деловитому решению проблем с помощью молодецкой орочьей силушки. Этому, собственно, и посвящена первая книга цикла.
Вторая книга начинается с того, что Даниил наш Край А’Корт, заматеревший и, как встарь говорили, забогатевший, рассекает волну на шнеккаре. Почему на шнеккаре? А потому, что автор с самого начала совместил орков и викингов так, что и швов не сыщешь. Зеленые клыкастые орки-викинги (оркинги?) обстоятельно занимаются разбоем, работорговлей и обработкой земли на хуторах. Автор, не отвлекаясь на позывы воображения, дотошно описывает жизнь средневековых скандинавов, не забывая для крутости подпускать в текст русского мата и орочьей кровожадности.
А больше всего — канцелярита. Канцеляритом написана изрядная часть книги. Он присутствует в описаниях природы…
Чем хорошо отсутствие человека или что неважно орка, так это изобилием дичи вне ареала их обитания, даже с поправками на наличие всяческой нечисти в изобилии заменяющей их в Мертвых Землях. — Орфография и пунктуация авторская. То есть для образованного человека неприемлемая.
…магических созданий…
Собственно говоря сердце и пищеварительная система таких умертвий работала в большей степени на обслуживании деятельности головного и спинного мозга, как можно было судить по полученной информации, после перестройки исходного материала (трупа) полученная им пища похоже не могла быть получена например для увеличения объема мускулатуры, только восполнение и запас впрок энергии, ну и естественно как сырье для восстановления повреждений.
…душевных порывов…
Данные мысли просто читались на морде старого колдуна, в контексте вероятности найти еще один выпотрошенный объект… Поскольку в данном случае его жажда имела весомые шансы на какое-то время удовлетвориться.
А вот это был, я считаю, смертельный номер. Редактор его аннулировал — а жаль! Перл. Самородок. Яблоко Пегаса!
У колдуна закипели какашки, поскольку он забил некий орган на разборку самих развалин и откопку малоперспективных костяков во дворе.
Ладно, продолжаем перечисление канцеляритных выражений в описании философских мыслей…
Излишняя агрессия верный путь неверно определить силенки потенциальной жертвы.
…страшных историй…
…по легенде подземелье было обезврежено по той причине, что один из ватажников по некоей причине, давались разные, вниз не спустился и оказался достаточно крут и сообразителен, чтобы выжить, когда из подземелья выскочил одержимый жаждой убийства друг, или брат, или несколько, разные рассказчики рассказывали разное.
Пресловутое «разные рассказчики рассказывали разное» меня попросту подкосило. За саму вероятность написания подобных фраз надо ставить штамп на лбу «Вон из профессии!» Хотя я почему-то сомневаюсь, что Ростислав Марченко профи. Профи способен ваять такие образчики по семь в год, не выходя из алкогольной комы, но оркопоклоннег Марченко на третьем опусе сдался. Видать, делириум тременс творческий кризис словил.
Но вернемся к нашим бара… оркам. Непроходимое отчетословие мешает понять, куда и зачем направляются герои, чего ищут, чего боятся. Большинство фраз приходится перечитывать дважды. Хочется вызвать участников событий и допросить с применением (ужо я вас!) детектора лжи. Сердцем чую: отпущенных средств растрачено, колдуном недоосвоено магических мощностей, а кашеваром утаено белков и протеинов.
Производственные ориентировки периодически сменяет НОМФ — Ну Очень Мужское Фэнтези. То есть фэнтези, которое пишется тестикулами. А когда человек военный от штабной писанины переходит к рассказу о боевых действиях, то остается лишь держать лицо, как это делала Екатерина Великая: «Продолжайте, пожалуйста, я этих ваших морских терминов не понимаю» (с). Правда, тем, кто монаршим долгом не связан, можно выбирать между канцеляритом, «морскими терминами» или не читать НОМФ вовсе.
Прочие компоненты книги забабаханы в пиццу «Четыре сыра». Сейчас я вам рецептик спроворю.
Сыр первый. Марти Сью ядреных орочьих кровей.
Нет, главгерой не обладает сверхсилой, хотя пара могущественных артефактов всегда при нем. А еще всегда при нем занудство, с которым он описывает свой бронелифчик, то бишь ламеллярные доспехи, свои изобретения, свои победы, свои награды, свою харизму широформатную… У подножия нашего беспрецедентного кекса вяло переминаются с ноги на ногу блеклые плоские фигуры — второстепенные персонажи, тЕни в тенИ. Их помощь герою не требуется. У него все свое. Юный орк, одержимый ветераном, извлекает глубокие идеи из пространных экскурсов в историю. В каждой главе закатывает лекции о цивилизациях Мезоамерики, о войне Севера и Юга, о защите Фермопил, о Речи Посполитой, об обороне Перекопа, о тевтонском ордене… С одной стороны, это помогает нагнать объем. А с другой, напоминает читателю: тандем орка с комбатантом есть не только воплощенные красота и сила, но и могучий интеллект! Описывая сего интеллектуала, автор упорно пишет «ни чуть», «ни будь», «ложили» и… «бесерк». Отчего не «берсерк»? А чтоб ты спрашивал, читатель!
Сыр второй. Орочий народ имеет своих Шлиманов.
Описываемый мир устроен по стандартной схеме постапокалиптического фэнтези. Существовала некогда Империя, но пришли в нее Война и Мор. То есть ну очень страшная война и ну очень смертоносная эпидемия, потому и с прописной буквы. С тех пор территории «фонят» остаточной магией, в лесах сигает одичавшая нечисть, разрушенные цитадели забиты бесхозным имуществом. По опустошенным землям деловито снуют отряды черных копателей-сталкеров. Следуя их примеру, Край А’Корт с ватагой отправляется мародерствовать и гробокопательствовать. И находит гроб, украшенный драгкамнями, но без Белоснежки. И даже не то чтобы гроб. Здесь нам под фанфары раскроют «оригинальную» идею: орки — результат мутагенного преобразования человеческих и эльфийских детей. Толкиеновский Мелькор дьявольски хихикает на заднем плане. А еще главгерою дарят палантир, чтоб мы окончательно удостоверились: автор читал труды Профессора.
Сыр третий. Политика — дело тонкое и грязное, словно шило в жопе.
Даниил-Край внезапно брошен на новый фронт работ: едет по поручению ярла представлять орков перед прочими народами, дабы прочие народы об орках уважительное мнение составили. Делает он это весьма своеобразно: перефразируя Арсения Тарковского, из драки на дуэль перелетая. Тем самым ГГ приближает крах своей миссии, зато усугубляет маскулинность повествования практически до голого перечисления фехтовальных и рукопашных приемов. Любители почитать «за боевые искусства», по замыслу автора, должны все бросить и отдаться стихии боя. Но что за бой без общего врага? А вот и он. То есть они!
Сыр четвертый. Обвинение Гертруды.
Временами у автора случается баттхерт и амок. Он отчетливо припоминает все плохое, что ему сделали женщины, начиная с детсадовской воспитательницы, шлепавшей по попке, и заканчивая проклятущей Мэри Сью, стригущей ту же зелень, что и автор. И взрывается филиппиками на тему «Бабы — бляди» (выражение авторское, имеющее силу гештальта). Воевать никто из баб, включая прославленных воительниц, не способен (израильтянки, ша!), зато заразить чем-нибудь венерическим… Для того лишь и живут, чтоб спирохету распространять. Автор всем глаза раскроет, всем! Кто виновен в смерти доброго короля и его славных потомков? Королева со своим любовником! Какой Гамлет? Отстаньте со своим Гамлетом, у нас мировая война на носу, а я уставши!
