Кажется, попустило меня в плане редактуры собственных книг. Есть авторы, которые это дело прямо обожают, по сто раз текст свой перечитывают и шлифуют. Завидую: эх, мне бы такое пристрастие! Мне бы такое удовольствие от редактирования. А то сколько всего лежит, ожидая доведения до ума: «Власть над водами пресными и солеными», «Мир без лица», первый том «Меня зовут Дамело», мои старые детективчики, весь мой нон-фикшен… Это же горы, горы книг. Когда я успела всё это написать? Я что, тайный Пратчетт?
И ведь понимаю: никакой редактор со стороны не сможет привести в порядок МОИ книги. Ну сократит он количество тире, заменив большинство их на запятые и аннулировав нужный мне подтекст. Ведь грамота.ру считает, что здесь можно поставить запятую! Или точку с запятой. Зачем тут тире? И при чем тут Цветаева с Маяковским? Опять же покоцает сноски, полагая, что каждое непонятное слово-имя-термин можно погуглить. Ага. Очень удобно гуглить аудиокнигу — то, что ты и не знаешь, как пишется. Опять же удобно гуглить слова из файла на ридере. Или в поезде-самолете-деревне с отключенным интернетом… Зато редактор как нефиг делать может пропустить тавтологию, баг, опечатку — да хоть три! На страницу. Примерно таков уровень «безошибочности» современных изданий.
Но моего слуха к тексту у редактора нет и не будет. Он не замечает корявословия, потому что тонет в нем каждый день и привык к нему, как привыкает жена к храпу мужа. Стены трясутся, но спать можно. И фраза, вывернутая, зажатая в тиски и повисшая в воздухе, точно саб на БДСМ-сессии, кажется редактору нормальной. Приемлемой. Между тем даже хорошо сделанный текст всегда нуждается в доводке, а иной раз в доводке всё дело: неопрятный, не вычитанный и не почищенный текст настолько царапает глаз, что ты уже не больно-то вникаешь в содержание. У читателя старой школы, во всяком случае, так.
И даже не в вычитке дело. Есть тексты (есть… тысячи их!), которые попросту занимаются перечислением фишечек, любимых народом. Для создателя такого текста целевая аудитория — это орды любителей определенной обстановочки с определенными детальками. Френд давеча цитировал одну такую поставщицу: «принцессы у меня вообще не водятся, есть попаданки, есть современные девушки с мозгами и без оных, но да. Классическое женское фэнтези, сказки для взрослых». Под классическим женским фэнтези дамочка понимала «приключения с обязательной любовной линией, и ворохом описаний балов, платьев, драгоценностей или истерик… Главная цель этого жанра развлечь, помочь справиться с унынием или депрессией, ну и подать под красивым соусом десяток прописных истин».
Сами понимаете, такой пейсательнице, чтобы оборотиться от балов-шмотья-истерик к собственно книге да заняться литературным стилем (о смысле уж и не говорю), нужно пережить кровоизлияние в мозг. Чтобы прежние связи между клетками мозга разрушились, а новые пошли бы другими путями, в обход прежних — авось и набрели бы на что-нибудь разумное, доброе, вечное в этом мозгу, иссушенном жаждой наживы. Ну да, я циничная, жестокая и нетолерантная. А почему я должна деликатничать с тем, кто загадил жанр, к которому я формально принадлежу? Особенно после того, как первый том «Личного демона» кто-то спиздил с Самиздата (раньше надо было убирать черновики, раньше) и сунул на Либрусек в жанр любовной фантастики (судя по всему, то был очень мстительный ублюдок).
Я привыкла бороться за дело своей жизни. Даже если оно на ладан дышит, будучи придавлено к плинтусу двойной тяжестью — тяжестью таких вот пейсателей и воспитанных ими чейтателей.
Мне не только в ЖЖ, но и на МОСК, и на тот же Самиздат неоднократно приходили на сей счет реплики, которые я отношу к категории «нуачо» (когда говорится чудовищная по своей глупости вещь и, словно вишенкой на торте, украшается вышеупомянутым риторическим вопросом). Нуачо-реплики звучали примерно как: «Если мне интересен сюжет, я могу и с ошибками текст читать, и на стиль мне покласть не обращать внимания, и мелкие нестыковки меня не беспокоят. Нуачо?» Что ж, некоторые могут под кустом в костюме эльфа спать, а я, если в помещении есть хоть один комар, обречена на бессонницу — вот что значит иметь «кровь, сладкую для крабов», как сказано у Маркеса.
Все дело в уровне чувствительности и съедобности. У некоторых людей мозг несъедобен и нечувствителен, поэтому никакие баги-несовершенства его не трогают. Можно ли обладателя такого мозга счесть полноценным читателем? Думаю, что нет. Это глотатели текста, которым пофигу вкус, соль и смысл книги. Они набивают утробу, ссыпая туда, как пресловутый кадавр, неудовлетворенный желудочно, селедочные головы и буханки хлеба. Им постоянно требуется дозняк, хоть грязный, хоть ядовитый, лишь чтобы поставки шли бесперебойно. Они попросту неспособны смаковать книгу. Для этого они слишком голодны — хоть я и не понимаю сущность такого голода. Чего не хватает организму такого потребителя? Уж точно не пищи для ума и не красоты для взора.
И то, и другое появляется по мере шлифовки текста. Сырой, недоделанный текст никогда не бывает настолько хорош, чтобы производить должное впечатление. В сравнении с чем-то безнадежным оно, может, и очень хорошее, но не стоит сравнивать себя с безнадежно плохими авторами. Это поднимает самооценку, но скверно отражается на качестве работы.
Некоторые авторы, кстати, любят шлифовать текст, им нравится работать с черновиками и заметками, с правками и версиями. Но сама я отношусь к авторам, которые пишут набело, редактировать не любят, в старую книгу въезжают с трудом и страдают от мысли, что пора бы вернуться в оставленные позади миры и что-то там почистить, дабы созданные ими вселенные смотрелись презентабельнее.
Я могу редактировать свои книги, когда меня перестанет раздирать на части ощущение «Не знаю як, но не так». На это требуется время. Пока чувство живо, хочется переписать все, каждое слово каждой фразы. И не потому, что плохо написано, а потому, что фраза может сказать больше, еще больше. Совсем как Логос. Это, разумеется, перебор, я сдерживаю себя и стараюсь браться за правку, когда стремление к Логосу поутихнет. Если на написание книги уходят месяцы, то на утихомиривание жажды совершенства уходят годы. Вот почему у меня горы, Эвересты редактуры скапливаются. За последние четыре года я написала, страшно сказать, девять томов «Архипелагов моря Ид», десятый в работе, одиннадцатый в голове. При таком темпе оторваться от того, что пишешь и пулей-мухой метнуться на редактуру меня хватило только для трех томов «Личного демона». Сейчас вот редактирую (с скрипом) первые тома «Меня зовут Дамело» и «Мира без лица». И надеюсь, меня так же быстро попустит после редактуры «Дамело», чтобы я могла сесть за «Мир». А там и за переписывание «Власти над водами пресными и солеными», моей первой и самой слабой книги, пробы пера и поиска себя.
В общем, ни о какой отдаче текста на аутсорс речи быть не может, сажусь и редактирую. По главе, по две главы в день. И конца-края этой работе не вижу, если честно…
