Я хренею от этих офисных лицедеев. Хренею. В каком бизнес-тренинге их всех штампуют? Кто впечатал в их окаменелые мозги единую концепцию личной встречи со мной? Какого лешего все они хотят встретиться (и непременно в ресторане — счастье, что не в номерах) с моей особой во имя передачи любых указаний по любому поводу? Что, написать по мылу, что такое френдинг и по какой ссылке искать френдов по интересу «кулинария» — этого мало для понимания задачи? И если бы они воспринимали устную речь… Все равно ведь после устного инструктажа приходится присылать письменный аналог. А потом еще один, слово в слово повторяющий первый. Потому что первый они потеряют сразу после того, как вышлют извещение о получении.
Этим мандавошкам ничего не стоит сожрать несколько часов твоего времени, старательно самоутверждаясь и меряясь должностными инструкциями. Они непременно потратят кучу сил (ваших), объясняя, что это не тебе их начальство заказало статью (которую ты написала и получила одобрение заказчика), а ты пришла под дверь, писица убогая, и теперь пытаешься навязать им свою сраную писанину. А они, между прочим, и без того делом заняты. А мальчик, которому нужно твою статью скопировать и поставить в соответствующий раздел век не обновлявшегося сайта, между прочим, плакал давеча им в грудя и жаловался, что после этой статьи к нему непременно клиентки пойдут — а они такие дуры, эти клиентки, такие дуры! Вам не жалко мальчика? И нас?
Спрашивать у очередной офисной кохинхинки: вы, милочка, сами-то понимаете, что кудахчете? — бесполезно. Если сказать напрямую: вы, дорогуша, пытаетесь отбояриться от участка, которое вам поручило начальство — а именно от участка информационной поддержки; но поскольку вы ссытесь возражать начальству, затеявшему эту самую пиар-акцию, вы пытаетесь прогнуть меня, производителя контента, которого взяло на работу именно ваше начальство. Подумайте, пухо-перьевая вы моя, хорошо ли это будет, если вы меня разозлите? — разумеется, кохинхинка начнет метаться, квохча: «Я совсем не то хотела сказать!!!»
А что, миль пардон, хотел сказать человек, заявляющий: «Я понимаю, вы нам хотите продать вашу статью, но нам она не нравится… После нее к нам в юридическую консультацию пойдут всякие дуры, на жизнь свою плакаться… Почему бы вам самим не заняться френдингом и френдлентой начальственного блога, наши сотрудники не могут по полдня мотаться по ЖЖ и фейсбуку, ставить плюсики и здороваться — почему бы это не делать вам? Ну и что, что вам платят только за контент, вы же человек свободный, вон, блог ведете…»? Собеседничек прямым текстом говорит: надеюсь, что ты лох с комплексом вины, который сперва начнет отчитываться перед кем ни попадя (включая двадцатилетнюю дурочку, взятую на работу именно ради комментирования начальственного блога), после чего согласится делать нашу работу, потому что он, лох-фрилансер, свободен, ведя пять ресурсов нашего босса, а мы, офисные клуши, заняты, вытирая своими декольте сопли мальчику-юрисконсульту.
И все-таки боевой вопль камышового кота с последующим полосованием противника, который я обычно использую в ЖЖ, в реале неприменим. В вирте я ничем не рискую, ввязавшись в срач или забанив неприятного мне человека. Здесь я могу отказываться от общения «нипочему», в порядке экономии себя: я здешним недотыкомкам в гувернантки не нанималась. Но и в реале я ни при каких обстоятельствах не беру на воспитание офисную быдлочелядь. Потому что люди, работающие не на результат, а на процесс, не изменятся, учи их хоть сам Песталоцци. Они давным-давно (может быть, десятки лет тому назад) пришли к выводу: работа — штука до рвоты неинтересная, однако за нее капают мани. Поэтому чем меньше работы ты сделаешь, тем меньше желудочных спазмов переживешь. А мани как капали, так и будут капать, потому что платят тебе не за работу как таковую, а за пребывание в стенах конторы от сих до сих.
Эта братия в плане обучения бесперспективна — была, есть и будет.
Вдобавок ее пополнение — двадцатилетние дебилы, на голубом глазу исповедующие заблуждения американской бизнес-психологии 80-х — оно поистине прекрасно. Еще прекраснее предшественников. Те хоть в какие-то рамки помещались. А этим, новехоньким, только что с конвейера, ничего не стоит сказать человеку вдвое старше себя (и вдесятеро авторитетнее, на минуточку), носящему очки: «Вы вот носите очки, а между прочим, из-за них мы не видим ваших глаз! И психологической контакт между нами не может состояться! Вы ведь это специально делаете, чтобы закрыться от нашего влияния?» Представьте себе продавщицу, говорящую эту фразу владельцу магазина. Ну как вам предполагаемый бизнес-контакт?
Те, кому нужен результат, к быдлочеляди не относятся, понтами не швыряются и не требуют многочасового личного контакта ради получения пароля, логина и мануала из трех фраз. Они работают и этим все сказано. А со всеми прочими приходится применять манеру елейно-вежливую и ядовитую, будто сколопендра. Эти понимают задание только после того, как их опустили. Только после того, как их ткнули носом в их вольности и глупости, опосля чего назвали по отчеству и предложили приступить к своим непосредственным обязанностям, не утруждая занятых людей попытками общения.
После ядовитого душа быдлочелядь осознает, что прогнуть не получилось, развести не вышло и даже поплакаться не дали — оборжали. Теперь, с чувством выполненного долга («Я сделал всё, что мог!») они отправляются к своим столам. Они так старались отбить атаку неприятеля, предъявляющего непомерные требования — но увы! Враг слишком силен. И знаете, что придется сделать побежденным страдальцам? Раз в неделю ставить на сайт две статьи — не правя, не вычитывая, не комментя, просто ставить, а затем прислать мне на мыло ссылку. И раз в неделю открывать френдленту заказного блога, вихрем проносясь по сотне-другой френдов со словами «Ой, как интересно!», «У меня был похожий вариант», «Спасибо, прекрасный рецепт».
Это если у меня не возникнет желания избавиться от некоторых из них. Вот хотя бы от юной дебилки-саботажницы. Ее начальство спрашивает моего мнения: годится ли девачка для приема на постоянную работу. А сейчас это малолетнее чмо на испытательном сроке. Ее испытывают на предмет исполнительности, адекватности и работоспособности. Чтобы доказать, что у нее все это есть, она устраивает боевые пляски олигофренов. Начальство меня спрашивает — и что я ему скажу?
