Марта сама делает всё, чтобы попасть в проклятый лес. Там, по крайней мере, можно всласть поплакать над горькой своей судьбинушкой: «И тогда она снова зарыдала. Сидя рядом с лужей собственной блевотины, у ручья, вокруг которого ходил кто-то огромный (она убеждала себя, что не медведь, а лось), Марта впервые со всей четкостью осознала, что дела ее плохи, очень плохи.
У нее нет воды и еды, а воду из ручья, в чем она только что убедилась, пить нельзя.
Она вошла в лес вчера, за несколько часов до заката, а сейчас солнце миновало зенит, значит, она здесь уже сутки.
Почему ее не ищут?
И что, если… никто и не собирается ее искать?»
Опять вступает проклятая матчасть… «Она поправила рюкзак и пошла дальше, держа курс на север, но забирая на несколько градусов влево, как учил ее отец. Человек инстинктивно идет вправо в лесу, так устроен его мозг». Заблудившийся человек ходит кругами, обычно заворачивая налево. Это касается не только леса, но и пустыни, и причина этого кроется в асимметричности сторон человеческого тела. Левая рука и нога немного короче. Сделанный левой ногой шаг будет немного, но меньше. Эта небольшая разница – причина крена влево во время движения.
В лесу полно грибов и ягод, которым, мягко говоря, не сезон: «— Морошка! — Девочка зачерпнула целую горсть и отправила в рот. — То, что надо. Ты знаешь, что морошка подавляет рост желудочно-кишечных патогенов?
— Правда? — Марта тоже взяла несколько ягод.
Девочка со значением покивала.
— Сколько времени ты пила воду из ручья? Не один ведь день? Теперь ешь побольше морошки. Если у тебя в организме завелись лямблии дуоденалис, то морошка поможет их убить».
См. в интернете рекламу морошкового нектара (510 мл): «Полезные свойства морошки уникальны. Известно, что она: подавляет рост желудочно-кишечных патогенов человека; имеет сильные антимикробные свойства; способна убить лямблии». Не верь рекламе, аффтар. Во-первых, гибель микроорганизмов в процессе лечения лямблиоза оказывает сильное токсическое воздействие на организм. Лучше не сопротивляться лямблиозу, пока не окажешься в условиях, когда его запросто вылечат антигистаминными препаратами и энтеросорбентами, не то так и помрешь под кустом. Есть и народные средства — не морошка, а диета из каш, сухофруктов и овощей, да впридачу пижма, чеснок, морковный сок, полынь.
Коллективное бессознательное ругает Марту на все корки: «— Ах ты боже мой! Она хотела найти свою мать! Охренеть можно… Для того, чтобы найти мать, тебе надо было убегать из школы, Марта? Трахаться с первым встречным мужиком? Писать гадости его жене и друзьям? Воровать мотоцикл? Какое все это имеет отношение к твоей матери?..
Что же это за сраный мир, если все, с кем Марта перекидывается даже парой десятков слов, тут же начинают ее стыдить, обвинять и тыкать носом в ее пусть неблаговидные, но совершенно искренние поступки? Почему все внимание приковано к ней, а другие словно в тени? Почему бы этой девочке не приглядеться, скажем, к Михаилу? Или к отцу Марты? Или к Ире?»
Но, как положено законами шоу (очень даже писанными, неписанных законов в этом деле нет), все кончается чудесным спасением и сценой, которую запросто можно пришпандорить к финалу сезона, но никак не к финалу литературного произведения.
«Отец отпил виски и повернул голову к окну.
Несколько секунд они с Мартой смотрели друг на друга. Марта улыбнулась и подняла вверх пластиковый стакан со смузи.
Отец засуетился, вытащил из кармана бумажник, отсчитал деньги и встал из-за стола. Он поспешно кинулся к выходу, открыл тяжелую стеклянную дверь, но Марты за ней уже не было.
Перед ним в обе стороны Никольской текла толпа, и сколько он ни вглядывался в спины и лица, найти среди всех этих людей свою дочь не смог.
Она ушла, фью-фью, и если вы думаете, что мы за ней последуем, то вынуждена вас разочаровать.
Увы».
Да не увы, а слава тебе, Боже. Наконец-то. Правда, после обещания, что книжка закончилась, нам еще расскажут, что случилось с Михаилом и его байком. Это наводит на нехорошие подозрения, что будет еще и сиквел, и вбоквел. Ибо можно вытащить автора из сценаристов, но нельзя вытащить сценариста из автора.
