У прописных букв в фэнтези — особая роль. По страницам месятся не только набивший читательскую оскомину Избранный, но и другие причастия — непомерное количество Призывающих, Взывающих, Видящих, Слышащих, Ищущих, Дрищ… э-э-э… и прочих отглагольных. Орды полезных людей, исполняющих весьма определенную функцию — Душителей, Истребителей, Хранителей, Воссоединителей, Укротителей, Удлинителей. Прилагательные делятся на пару категорий: те, которые в основном описывают неадекватное поведение, свойственное Марти Сью — Злобный, Жестокий, Бешеный, Невменяемый, Душевнобольной и Душенеполезный; царям и богам обычно присваиваются звания согласно материалу и расцветке — Золотой, Серебряный, Черный, Белый, Алый, Кровавый, Радужный, Пестренький в Капочку. Может также упоминаться форма — Большой, Великий, Единый, а также Дву- и Триединый, хотя ни Четыреединого, ни Пятиединого лично мне не встречалось, жлобы эти МТА. Ну и всякий магический дрек — Меч, Щит, Молот, Копье, Рог, Оберег, Амулет, Венец, Кольцо, Цацка и Фенька. Всевластия, Бессмертия, Света, Тьмы, Крови, Слез, Пота, Желчи, Гормонов и Феромонов соответственно.
И не то чтобы это определяло качество текста — любой штамп можно очеловечить, очистить от налипших на него стереотипов и заставить работать (правда, для этого придется вложить в него побольше индивидуальности, чем в нестандартный, свежий прием) — но на меня, как на читателя, скверно действует столкновение с очередным Гребущим по прозвищу Девиантный, который при помощи Бусиков Непобедимости собирается одолеть Платинового Тирана. Я перестаю верить автору, начинаю подозревать в нем какого-то шаромыжника, который норовит оплести меня высокими словами. Словами, в которых не хватит смысла, чтобы наполнить водочный стопарик.
И в самом деле, много ли в нашей жизни слов с большой буквы, исключая имена собственные? Не по протоколу, а от души? Некоторые и «господь» со строчной пишут, богохульники такие, а если кого с прописной и поминают, то Мастеров и Доминатрис из БДСМ-клуба. Я хоть и старалась, но не припомнила ни одного причастия с прописной в своем обиходе. Не говоря уж о прилагательном.
Ну хорошо, будем считать, что вокруг — серая действительность, в которой нет места ярким чувствам и великим чудесам. Зато выдающихся людей эта реальность знавала достаточно. Правда, носителей клички «Бешеный» среди выдающихся не замечено. Эта кличка легко прирастает к представителям криминалитета, однако, чтобы дорасти до самого верха и остаться хотя бы в истории уголовного права, боевику, пушечному мясу требуется перестать беситься и начать применять голову не только для удара в лоб противнику. А в менее экзотическом варинте клички зарабатывают в детстве. Как правило, те бывают связаны с именем или с внешностью: Серый, Рыжий, Толстый, Малый, Лось, Жопа. Не эффектно ни капельки? Хочется красивостей и пафоса? А зачем? Затем, что пафос — один из способов продать некачественный товар. Выдать вторсырье за эксклюзив. Накрутив вокруг полицейского, чиновника, медика кучу званий с большой буквы, можно прикрыть нехитрую, знакомую суть его деятельности. А там, глядишь, удастся затуманить читательское восприятие и представить общество весьма стандартного устройства как уникальное. Или обычного человека как выдающегося — благодаря кличке Магучий и Сильно Умный.
Некоторые молодые прогрессивные писатели верят, будто читателю удается хранить в душе наивность, несовместимую с жизнью. Будто он верит печатному слову, словно скрижалям, выбитым в камне за подписью «Всевышний».
Не люблю, когда меня считают дурой по умолчанию. Я готова признать собственную дурость в конкретных ситуациях по предъявлению неопровержимых улик. Но не в рамках же презумпции идиотизма читателя! А все эти словеса — оттуда. Из презумпции нашего с вами идиотизма. Из предположения, что мы покупаемся на ключевые слова, точно рыбка на мормышку. И стоит назвать некую личность Видящим или Взывающим, как мы допишем за автора предысторию, роль и биографию. Это избавит писателя от работы над образами второстепенных персонажей, не говоря уж о встраивании упомянутых функционеров в социальные структуры. Незачем ни придумывать общество, ни искать героям место в нем — удобно!
Не знаю, почему авторам больше нравится описывать внешние приметы, нежели внутренние качества. Они готовы абзацами гнать пургу про форму зрачков и высоту каблуков, но поди добейся от них информации о чем-то, что действительно формирует личность или раскрывает ее чуть глубже крутости и сексапила. Как будто персонаж на деле не что иное, как воздушный шарик — ткни и лопнет. Хотя, возможно, так оно и есть, вместо героя нам предложена пустышка, у которой только и есть, что идеальная фигура, боевые лабутены да меч с большой буквы «М». Вероятно, писатель делает вывод из своего (не слишком богатого) жизненного опыта: если всяким там бимбо удается силой сексапила отхватить себе богатого мужа — почему бы им не отхватить и толику читательского обожания? Да потому, что читатель не чувствует пресловутого сексапила, не видит. Он видит перечисление того, что на персонаже надето. Он скроллит список прелестей. Он проглядывает каталог сверхспособностей. Осталось только ценник прилепить, для вящей полноты картины.
В последнее время завоевание читательского сердца совершается абсолютно подростковыми средствами: нам демонстрируют красу адову и/или крутость неебическую — так золотая молодежь, тупые мажоры и не менее тупые королевы выпускного бала выделываются перед одноклассниками. По умолчанию нравясь всем. При одном условии — если детство твое все еще длится. А если нет, то увы! После нескольких наименований с большой буквы и перечисления всего, что на ГГ надето, взрослый читатель теряет интерес. Персонаж превращается в то, что модельеры называют «вешало», а писатель — в конъюнктурщика, норовящего поймать аудиторию на мормышку.
Впрочем, мерисьи образца 2000-х, не просто приятные, а идеальные во всех отношениях, давно сменила мерисья 2010-х — мерисья с оживляжем. Это как смена целлулоидной блондинки на загорелую брюнетку, как смена прически «волосок к волоску» на прическу «поутру рано проснувшись»: чтобы выглядеть, как только что из постели, вам понадобится фен, гель и час времени. Та же идеальность, только в профиль, с искусно (или не слишком искусно) добавленными недостатками.
О, кажется, я догадалась. Литература повторяет за кинематографом с опозданием в полвека: степфордские жены 50-х сменились бунтарками 60-х, через десятилетие в моду войдут хиппушки, потом… кстати, чем отличалось мое поколение восьмидесятников, если не считать причесок в стиле «это я пробурила в атмосфере пару озоновых дыр»? А, неважно. Бедная литература, когда-то ты обгоняла все искусства по части предложения новых идеалов — и новых маргиналов. С тебя начиналось становление представлений о лишнем и нелишнем человеке, об успехе и провале, о бунтарях и конформистах. Но сейчас тебя обгоняют даже сериалы.
Всё, что осталось — использовать прописные буквы по поводу и без повода, да прикрывать пафосом образы, откровенно ворованные у кино и РПГ. Сочувствую.
