Все, думаю, уже заметили, что в книгах я обращаю внимание главным образом на стиль. Но это не значит, что кроме стиля меня больше ничего в тексте не интересует, для меня важен и образный ряд, и литературная идея, и целостность восприятия описываемого мира его создателем (но об этом в другом посте). Однако о стиле, о языке произведения официальная критика ничего разумного не пишет. Один андеграунд отдувается. Ну а «доминирующие на пространстве» в своем репертуаре: с одной стороны — сплошь дифирамбы от медузокритиков, абсолютно нечитаемые и вполне взаимозаменяемые; с другой — потоки наукообразной ереси от «критически грамотных» особ про «ритмически-образную материю», свободную от норм русского языка (с). Ну и как прикажете это воспринимать? Как разговор с жучками и моськами о стиле вне норм и грамотности?
Неудивительно, что вначале критики, а после них и писатели (ну, может, и наоборот) помаленьку освободились от норм русского языка. Неудивительно и то, что нам, читателям, по мнению личностей, освобожденных от норм, тоже пора смириться и освободиться. В полном составе, без исключений в виде прилично образованных людей. Для чего нам усердно скармливают культурный продукт от Ганиевых-Яхиных, а также от их сменщиц, новых Турсун-заде в юбке и с петличкой для ордена «За заслуги перед врагами русской литературы».
Новое светило носит имя Марина Ахмедова. Спасибо yu_sinilga за цитату из нашей потенциальной восточной звезды «российской литературы» — сама бы я это нипочем читать не стала. А теперь уж точно не стану. Ибо какая разница между раскабаленными и эмансипированными писательницами Востока, между их хинкалами, хиджабами и хасидами?
«Сняла туфли. Узкими, бледными ступнями, по которым змеями ползли голубые ве́нки, ступила в воду. Вытянула для равновесия руку: мне б не упасть. Наступила на камень, сдирая с него водяную слизь. Вытянула другую руку к горе, за которой пели птицы. Подтянула вторую ногу». Каждая фраза в этом крохотном отрывке вызывает недоумение. Каждая.
Как видите, Марина Ахмедова, согласно доброй сложившейся традиции авторов-представителей дружественных народов, русскими словесами не владеет: «водяная слизь»; «ступнями, по которым змеями ползли голубые ве́нки». Каким образом слизь может состоять из воды? А если она не только из воды, отчего она водяная? Или это название неизвестного науке вида, как, скажем, водяной козел (cobus ellipsiprymnus)? «Ступня» же в русском языке сегодня употребляется в значении «подошва». Да и «ступить ступнями», мягко говоря, звучит не очень. Та часть тела, кою тщится описать аффтар — подъем ноги и выше — это стопа.
Да и описание подтягивания одной ноги (подошвой обдирающей камни!), протягивания другой руки производит двоякое впечатление. «От «Сняла туфли» до «мне б не упасть» — еще барышня, а дальше — чёрт копытный, камни обдирающий!..» — восхищается героиней lemon_sole.
Также слух у копытной дамы нечеловеческий: «А как вам, дорогие друзья, феноменальный слух героини?» — изумляется tonnenbaum. — «Слышать, что ЗА ГОРОЙ! ПОЮТ!! ПТИЦЫ!!! Эльфийская королевна, право слово».
yu_sinilga припоминает момент из «Кыси» Т.Н.Толстой: «Оленька набычилась:
— Но и сколько же у ей рук-то, у Людмилы-то у этой?
— Сколько надо! Две!
— А шурует вроде как шестью. Это у ей Последствие али как?
— На себя посмотри! — обозлился Бенедикт. — Это искусство!»
Уж искусство так искусство. То ступню со стопой перепутает и вены по ступням пустит. То ногами-руками шурует, точно осьминог, подтягивает их, протягивает, пятками в венках камни обдирает. То из-за горы птичку услышит.
А почитать дальше — шашлыков с курумами наберется в препорции, что у той Алисы Аркадьевны. Верно подметил Александр Кузьменков: «Из конструктора Caucasian Lego собрали уже добрых полтора десятка книжек, но Ахмедова работает так, будто не было ни Садулаева, ни Ганиевой. Поступим, как и с ними: перенесем действие в другие широты. Безымянное дагестанское село станет деревней Гадюкино, где живут веселушки Нинка, Настя, Нюрка, Надюха и Наташка, а две учителки, Дашка и Машка сохнут по жигану Ромке — топитесь, девушки, в пруду довольно места. Будете читать?
Что остается за вычетом кавказской экзотики? Небольшая повесть, которая силится быть романом и старательно размазана до девяти авторских листов — рота бесполезных статистов, штабеля ненужных ретардаций. Плюс чурчхела и пахлава — каждой по центнеру: «страшное варево мести в его душе забурлило сильней», «клинок, слепленный из ее голоса, пронзил меня», «Зарема открыла свой сладкий рот и выпустила из него тени прошлого»…»
Прямо не знаю, кем надо быть и чем надо слушать, чтобы выдавать на-гора все эти «варева мести», «слепленные из чего-либо клинки», «сладкие рты». Последнее просто диво, особенно если учесть, что сладким — даже не в русской, а в мировой традиции — называют рот той/того, кто искусен в оральном сексе. И аллах бы со сладким ртом неизвестной читателю (пока) Заремы, но повествование-то касается восточных женщин из глухих кавказских мегаполисов селений, где о глубоком минете и слыхом не слыхивали (по крайней мере скромные, неиспорченные Заремы).
Патологическое отсутствие литературного слуха нередкое явление среди людей, выросших в другой языковой культуре (или вообще без оной, на одних картинках). Однако учить язык, на котором вздумали стать писателями, пассионарии с Востока не намерены, наоборот, они явно играют на понижение общего уровня до своего собственного. Оттого, должно быть, общее впечатление при чтении текстов так называемого мейнстрима одно — неуклюжесть, корявость, косноязычие. Последствие на русскую литературу пало, Последствие.
Малограмотные писатели «по-русску» в наше обезредакторенное время — истинное наказание для литературы. Тьма египетская в пузырьках. Хотя что это я всё о заремах да гюзелях? Восток — дело тонкое. Однако можно же родиться в первопрестольной или в северной столице, отродясь не выезжать из столичных пенат, а русского не знать. Не знать русского.
Грустно веселится на тему не знающих русского писателей и критиков писатель Лорченков: «Критичка Вежлян — из когорты людей, обслуживающих писательницек вроде Степановой, задала мне прямой вопрос: «Почему Вы пишите так, словно…». Люди-люди… Инородческая община Москвы и Санкт-Петербурга… Что вы делаЕте? ПишЕте так, словно не выучили русский? Не пишИте больше…» Мне сразу вспомнились не токмо фикеры-сетераторы, практически в полном составе путающие изъявительное наклонение с повелительным (вечное «пишите» вместо «пишете», «ищите» вместо «ищете», «скажите» вместо «скажете») — вспомнились также девы-критички-нацбесовки с аналогичной ошибочкой («эмерджентной», как сказала бы полуграмотная любительница терминов Евгения Исаковна Вежлян).
Глядишь, заматерев и втиснувшись в чиновное креслице, данные литературные и окололитературные деятели подадут законопроект об объединении изъявительного и повелительного наклонений в одно, чтобы их перестали ловить на постыдном (по крайней мере для литераторов) незнании русского.
Из всего из этого следует нерадостный вывод: уменьшается разница, пишет ли человек для высокого жюри престижной литературной премии или для компании сетевых дрочил на роман Малфоя с Поттером, уменьшается. В конечном итоге и сетература, и мейнстрим, и масслит порождают лишь сиюминутные, одноразовые произведения, недостойные того, чтобы быть перечитанными (хотя фикридеры, согласно их признаниям, любят перечитать особо забористую и романтишную НЦу). Чего стараться-то? И так сойдет, с семантическими когнитивными искажениями, когда человек верит, будто знает значение слова, а на деле…
Она не шла — плыла, соблазнительно покачивая покатыми бёдрами. — А также поводя крутыми плечами. Милые мои, «покатый» означает «наклонный, без крутизны». В отношении женских бедер это сомнительный комплимент, как и в отношении мужских плеч.
Мальчик получил огласку в самом нежном возрасте. — И стал оглашенным. Поясню уж, что это такое, а то в этих ваших интернетах, где достаточно двух кликов, дабы узнать значение чего угодно, семантическое искажение рулит и жжет. Оглашенным в быту называют человека, ведущего себя бестолково, шумно.
Видимо, опять нашла какую-то доисторическую редкость про свои любимые растения, которых нет уже почти несколько веков. — «Почти несколько» — это как понять? В счете так — либо один, либо больше, чем один, то есть несколько, никаких «почти несколько» быть не может.
Надо сказать, как только мы прошли ворота, Замок преобразился, превратившись из Руин в Древнее и Величественное строение. Да, правду говорят, что раньше строили на Века, Замок Перевеллов тому подтверждение. — Обожаю этот Синдром Больших Букв у Каждого Второго Сетератора-Олигофрена.
Дементор меня поцелуй, что ЭТО. Наследия — Вампир, Демон, Тёмный эльф — ОТ КУДААА!!!??? — От тудааа же, от кудааа твоя вера в то, что ты писатель, йуный ты аффтар. Займись уже делом, далеким от графомании, дислексик.
Он уважал его силу, этот мракоборец смог засадить половину Азкабана Пожирателями смерти. — Так и представляется грядка, над которой торчит табличка «Азкабан», а из земли торчат вкопанные по пояс Малфой, Снейп, Яксли, Эйвери и прочие нехорошие люди. Редиски.
Яркости этой мрачной картине добавляли изумрудные пряди волос у висков, достигая парню до плеч, как и вся остальная масса смольных волос. — «Смольный! Это Смольный? У вас волосы есть? Мне нужна масса волос!» Не говоря уж об общей кошмарности «яркой картины», создаваемой волосами…
Я с мученинским стоном откинулся на подушку… Я с мученским стоном разлепил глаза и посмотрел на часы. — Аффтар, что ж ты так мученичаешься? Ну погугли ты написание этого мученительного слова! Или для вас для всех создать поисковик с названием «Дебилду», который сам придет в вашу писанину в качестве насильственной беты и замученикает вас невыученной грамотой?
Пять человек, которым суждено исполнить назначенное, а именно — стать его столбами. — Вот интересно, повлияло ли незнание разницы между столпом и столбом на жизнь аффтара?
Почему это нас должно волновать? — легкомысленно спросила Магия и скривила свой хорошенький носик. — Женщина, кривящая носик и морщащая ротик… Дайте мне развидеть это, умоляю.
А рано утром, Гарри разбудил, до невозможности довольный и бодрый Драко, плюхнувшийся в его кровать, почти с разбегу. — Я считаю, надо добавить запятых. Выделить запятыми «довольный и бодрый», отделить «почти». Ну и еще штуки три кинуть туда, куда пошлет Ата, древнегреческая богиня помрачения ума, глупости и обмана.
Став говорить, они обнаружили, что не могут сказать и слово. — А перестав говорить, обнаружили, что болтают без умолку. Как, ну вот как объяснить глухому, что у него противный голос? Так же и лишенному литературного слуха не объяснишь, что его фразы выдают лишь одну информацию: аффтар невежда и бездарь.
