Если кто не помнит, перед нами аллюзия на знаменитое произведение Кобаяси: Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Однако верно посоветовал В. Пелевин героине стиха:
«О Улитка! Взбираясь к вершине Фудзи,
Можешь не торопиться…
Там на вершине Фудзи
Улиток полно и так».
Я бы добавила, нарушая правила японского стихосложение:
«Там ведь может быть не Фудзи,
А лысина черт-те кого».
Фотохудожник Молли Таллант (взял же твАрец имечко), автор сего незабываемого портрета лауреата всего навсегда вообще, отца/самца-основателя секты Свидетельниц Снегирева, тоже воспевает самцового брутала и брутального самца: «А теперь просто выйдем из дома и немного продышимся, а заодно познакомимся с новым персонажем, который еще не раз встретится нам на следующих фотографиях этой серии и будет долго ползать не только по телам главных героев, но и по нашему бессознательному». Это Снегирев, что ли, будет ползать по телам героев и нашему бессознательному? Мое бессознательное точно не дастся, и не надо мне ваших сомнительных предложений, Молли Бесталлант.
Далее в восхвалениях всплывает цитата из «Призрачной дороги», где персонифицированный аффтар всё рвется, всё стремится к печнику с бесчестными намерениями. Каковую книгу Пустовая предложила анализировать, «вжевывая резину в почву», изобретя Особо Духовный Критический подход. Анализировать/жевать предлагалось нечто подобное-несъедобное: «– Улитки едят листья, а жуки просто трахаются, – сладострастно заметил печник. – Под каждым листочком парочка.
Он продемонстрировал двух совокупляющихся насекомых.
– Такое чувство, будто бордель накрыли, – заметила Кисонька».
Сколь глубокомысленное наблюдение! Отчего-то сразу вспоминается леонтьевское «А шокл, мишпуха!» — или как там его очередной опус называется… Короче, вспоминается типичный младоаффтарский «шокирующий диалог»: «— О, Сизифушка… я так сильно тебя люблю! Просто пипец. У меня даже сердце ебашит в груди, слышишь, как громко колошматит?.. Да нет, это селезенка… Чуть выше, за сосочком. Вот здесь, ага.
— Сосочек-пососочек. Ты когда-нибудь сосала член на МЦК, кстати?»
Чейтатель фшоки. Опять его эпатируют ЭТИМ! Упоминают оральный секс! Как это ново! Как освежающе! Но не нам ли вы совали давеча шишковатую синюю лысину под улиткой? Там, под улиткой, рождается гениальное и смелое — уролагния! Это вам не банальные минеты за колонной на станции МЦК под взором скучающих видеокамер…
«И я обоссал бороду печника.
То есть помочился на бороду печника.
Хотя чего уж там, не помочился, а обоссал.
Нассал гаду прямо в бороду.
Так полил, что хоть выжимай».
Засиженный улитками брутал Снегирев в «Призрачной дороге» доминирует главным образом над наемными рабочими, но впоследствии он перейдет на младокритикесс, понимая: доминировать надо над лицами противоположного пола — если ты, конечно, не рассчитываешь получить премию под крылышком ЛГБТ и получить индульгенцию на бездарность именно от этого «литературного направления». Как некоторые упитанные пишущие особи с ворованными псевдонимами.
Что-нибудь политически-извращенненькое: «Ты давай, мальчик из Республики Сало, — Москаль вытащил довольно крупный для русского член и обоссал Колю от челки до колен, он пытался попасть Коле в рот, но хохленок сжал губы. — Ну я пойду? — спросил Москаль. Коля рыдал, размазывая по лицу мочу». Это уже не Доминирующий-над-техперсоналом, а Одинокова Упырица Вороватая, считающая себя Лихой и вдобавок мужчиной.
Писатели, принадлежащие к усердно рекламируемому мейнстриму, в своих потугах до смешного похожи на фикеров. Ну и что? Почему бы мейнстриму не сходиться в целях и средствах с народной литературой? — спросит тот, кто никогда не читал произведений графоманов, пишущих заведомую дрянь — лишь потому, что эта дрянь должна понравиться «пычам» (постоянным читателям) и принести «фидбэк». Вот интересно, ответ: потому что это утилитарная литература, та самая, которая пишется не для литературных, а для других, более чем определенных целей, — этот ответ поможет спрашивающему понять разницу? Или ее понимают уже только старперы вроде меня?
Ибо что нравится массам больше всего? Как что? Жесть и порнуха! Неудивительно, что Снегиревы-Леонтьевы-Самсоновы и прочие Упитанные Упыри обоего пола предпочитают эти два нехитрых приема в качестве способа фраппировать и будировать читателя. Оттого и практически дословно переписывают с каких-нибудь любителей «помучить Гарьку».
«Снейп резко оттолкнул его, вышел и кончил ему прямо в лицо. Сперма брызнула в глаза, Гарри ахнул и рефлекторно зажмурился. Семя мужчины текло по щекам, словно тяжелые слезы, и хватка в волосах была все такой же неумолимой.
Мужчина, наконец, разжал кулак. Гарри по-прежнему стоял на коленях, моргая и не смея утереть лицо. Если не смыть эту гадость сразу же, то у него все ресницы слипнутся…
Полу-гигант снова становится между его ног — и направляет член в огромный зияющий анус. Гарри хрипло кричит — но член мягкий. Хагрид хватает его ноги за лодыжки и вздергивает вверх, таз Гарри отрывается от стола. А затем начинает мочиться».
Теперь Гарри Поттер у нас «мальчик из республики Сало». А Хагрид — москаль с немоскальским членом. Сменить имена собственные — и будет вам из фика мейнстрим мейнстримнее некуда, и похвалит вас нацбес Левенталь на общем нацбесовском шабаше… Короче, войдете в круг избранных.
Не зря не зря У.Х. Оден считал, что «интересы писателя и читателя никогда не совпадают — разве что по удачному стечению обстоятельств». Если вы принимаетесь удовлетворять читателя, вы рискуете проснуться бездарным — на той самой снегиревской помойке с ее зоофилией-уролагнией-промискуитетом, на залежах гондонов. И вам останется лишь генерировать глубокомыслие и эпатаж специально для высокодуховного (в собственных глазах) дурака.
Между тем я не раз замечала: будирование дурака имеет определенный алгоритм. Например, сейчас дурака взбадривают посредством жестокости и извращений. Эту разновидность литпорнушки фикоперы называют «гуро» (если с расчлененкой) или просто «жестокость, даб-кон, нон-кон» (если без), выдают на нее заявки типа: «Хочу прочитать мрачный фанфик с болью и страданиями. Главное условие чтобы в фике были сцены, где кого-то используют как туалет, то бишь наполняют его зад мочой» (с). А фикеры выполняют. Ну а теперь — не только фикеры, но и всякие, гм, упыри. Славы хотят — и фидбэка. Ну и денежек, если обломится.
При виде подобной писанины всегда вспоминается мне одна особа, пребывавшую в должности «уходящей жены бизнесмена». Бабенка за годы брака развела кошель… папика… супруга на завидную карьеру: была она и моделью, и телеведущей, и владелицей журнала, и галеристкой, и черт-те кем еще, но не изменилась от тех стартапов ни на йоту. Теперь же существо, чья голова годилась ровно для трех функций, среди которых функции мыслительной не было, собиралось стать писательницей. И непременно модной, «нидляфсех», с «заявкой на бессмертие» (практически такой же, как «заявка» Настюхи Мироновой, протеже старого мальчика Дениски Драгунского — скандалы, интриги, разоблачения, моральные травмы деццтва).
Писала же она так (далее цитата из черновика «писательницы» со всеми онерами): «Зачем люди платят такое количество денег ,за возможность проводить на лодке 14 дней в году.возможность побыть наедене с собой в современном мире не может стоить дёшево.Она запрокинула голову,и бескрайнее небо ,оторвало её от реальности.Девственная тишина,ощущение полной невозможности происходящего.В данную секунду она не могла думать ни о чём.Даже страх и беспокойство покинули её. Нирвана. Вкусный солёный воздух,движение воздушных потоков в небесных просторах.Ей казалось что она находится на Ноевом ковчеге,одна выжившая,обнавлённая после потопа.Жене чудилось будто отражение её летящей души ,смотрит на неё ,обращаясь с немым вопросом.Кто ты и для чего ты сдесь на этой земле?» И вот из этого тетенька намеревалась соорудить если не нетленку, то полноценный роман «нидляфсех».
Дабы «нидляфсехность» была явлена даже самому тупому быдлу, посреди более чем банального детективчика про красавицу, обносящую Эрмитаж (где и так, по мнению аффтарицы, уже все всё украли) внезапно должен был возникнуть вертикальный инцест: папаша, сдриснувший от жены задолго до рождения дитятка, встретил некую девицу, а на деле неизвестную ему дочурку, в полном… анониме потрахался с нею, сделал родной дочери ребенка, украл из Эрмитажа картину Рубенса «Отцелюбие римлянки» (о, какой символ! а какая эрудиция! и еще разврат!) — и сдриснул снова. На все попытки — мои, БМ, редакторов, маркетологов — объяснить тетке, что вертикальный инцест для большинства людей есть тяжелый, непереносимый, как выражаются фикеры, «сквик», а значит, из пула масслита книга вылетает сразу (ну а в пул мейнстрима ее не затащишь в силу убожества сюжета), псевдоаффтар хлопала глазами, по осмысленности такие же, как пуговицы от кальсон, и мяукала: «Ну па-а-ачиму-у-у, ведь эта жы та-а-ак изыскано-о-о…» Убить эстетку было легче, чем пропихнуть ее труды в печать. Даже «Эксмо», теряющее последний стыд при словах «публикация за счет автора», в конце концов отказалось печатать инцестуозную нетленку «Для чего ты сдесь на этой земле, или Кому грядеши, ваще».
ДБД-модель-телеведущая-журналистка-галеристка надоедала нам с БМ лет одиннадцать назад, рассчитывая поразить публику своей смелостью. Но уже тогда, замечу, для фикеров отнюдь не новой: хваткие ребятишки с 90-х писали инцестуозные фики про нехорошую квартирку, то есть семейку Малфоев, впоследствии к Малфоям прибавились семейные тайны Трандуила с Леголасом, хай им грец, белокурым. Разумеется, на Малфоев-Леголасов интересантки находились — такова уж особенность фанфикшена: пишущий в этом жанре начинает не с нуля, а с некой приступочки уже готового и раскрученного бренда, угодливо подставленной под трясущиеся ножки свежего графомана известным автором.
Интересно, когда в болото мейнстрима с графоманских Олимпов хлынет волна «изысканных» вертикальных инцестов? Или я не замечаю очевидного (как, впрочем, и всегда) — и «потоки весенние» уже здесь?
