Признаюсь, мое знакомство с современной литературы началось с сетературы, причем самого нижнего эшелона — с фанфикшена. Хоть я и понимаю, что большинство пишущих начинает с фанфиков, то есть с подражательства. Даже я — причем сорок лет назад, когда и фанфикшена-то в России не существовало. Поэтому начала сразу с ориджиналов (которых тоже тогда и в помине не было). Еще в школьные годы чудесные стало ясно: гожусь я только для одной работы — литераторской. Хотя, окончив школу, каких только образований ни наполучала. И они мне для апгрейда литераторских навыков весьма пригодились. Иначе, может, я бы до сих пор писала то же, что и в школе. Думаю, оно бы неплохо продавалось. Зато аффтар ненавидел бы и себя, и свои книжки всей душой.
За дурость девическую, непреходящую.
Первые книжки полуфэнтезийного характера писались мною на физике, химии, математике, географии, русском, английском, истории — да на всех уроках, кроме биологии. На биологии я болтала с биологиней. У нас с ней было полное взаимопонимание и общее впечатление от «Общей биологии» Вилли и Детье. Итак, на биологии я отдыхала от литературных трудов.
Воздействие коих на наш класс было ужасно. Публика читала мои опусы на уроках под партами и пыталась выяснить, кто ж таков прообраз спутника жизни главной героини? У меня уже тогда не было главных героев мужеского полу — одни спутники да напарники героинь. И в юности я была не готова дать мужчине вожжи в руки, чтоб рулить сюжетом. Мне казалось, он непременно в кювет заедет, а выбраться не сможет. Так что максимум, на что в моих литизделиях мог рассчитывать мужчина — это на вращение по орбите вокруг главной героини.
Впрочем, их там три было, главных-то, но спутник был только у САМОЙ главной. Остальные сидели в девках и на собственный спутник надеяться могли не раньше совершеннолетия. Такая вот «Протосейлормун» (напоминаю — дело было четыре с лишним десятилетия назад, «Сейлормун» ни по одному каналу ТВ не шел и вообще всех аниме было «Джек в Стране чудес», а это, согласитесь, не совсем аниме). Словом, две подружки главной-преглавной героини довольствовались не спутниками, а метеорами, прочерчивающими небосклон их девичьей судьбы. Зато главная-преглавная, устроив свою женскую судьбу, совершенствовала профессиональные умения.
Ибо она умела превращаться в разных хищников, а спутник-напарник, видимо, был слегка зоофил. И вот она превращалась, превращалась, стреляла из лука и из арбалета, путешествовала по разным временам, попадала в разные ситуации (которые все как одна характеризовались словом «жопа»), напарник только успевал следить за ее безобразиями на экранах разной величины, произносить: «Уй-й-й-й!» и закрывать глаза, бледнея лицом. Я бы на его месте уже с четвертого инцидента принялась бесстыдно ржать и делать ставки на любимую зоодевушку, но он был ошень шестный молодой человек.
Мда. Думаю, писать такое я могла бы лишь в одном случае — если бы так и не выросла.
Прочитав за годы тонну фанфиков самого разного содержания, ответственно заявляю: девочки за эти четыре десятилетия не изменились ни на йоту. Им по-прежнему подавай вот это, у автора эпиграфа схищенное:
Любители фиков периодически пытаются меня то отругать, то переубедить, объясняя: нет ничего нового под луной. А также под солнцем и под электрическим освещением. Требуют четких границ для понятий «плагиат», «заимствование», «знаковая фигура», «архетип», etc. Приводят в качестве контраргументов знакомых талантливых фикрайтеров и свои собственные упражнения в данном подвиде субискусства. Громко и задорно отрекаются от звания литераторов и принадлежности к литературе, втайне желая именно этого звания и принадлежности.
А я отчего-то вспоминаю свое первое грейпфрутовое варенье. Пленившись невероятно вкусным запахом грейпфрутовых корочек, я их вымачивала и вымачивала, потом варила в сиропе и варила, восхищаясь ароматом. И варенье оказалось что надо — рыжее в красноту, будто шпинель, с запахом, способным поднять мертвого, если он сладкоежка. Только есть его оказалось нельзя — горчило. Слабо, но горчило. И не так, как свежие грейпфруты горчат, а так, словно гнилой фрукт забрался в банку с нормальными и сдох там естественной, но неприятной смертью.
Как литературный критик и искусствовед я не все могу объяснить неспециалисту, незнакомому ни с основами гуманитарных наук, ни даже с тем фактом, что критика — наука и умеет быть объективной. К тому же если человек защищает любимый или вообще единственный способ релаксации…
Я попробую объяснить как ресторанный критик (это к разговору о гуляющем «оскорблении» в мой адрес: «Ципоркина кухарка» — вы, ребята, даже не представляете себе, что такое хороший вкус!). Есть мелкие дефекты технологии, уничтожающие качество продукта. Причем подчистую. Если переварить яйцо-пашот, оно станет резиновым, а желток свернется. Да, оно останется яйцом, но подавать его гурману не стоит — засмеет или поморщится. А казалось бы, разница в жалкие секунды! Если не дать запеченному мясу отдохнуть пятнадцать минут после вынимания из духовки, разрезать сразу, весь сок утечет в блюдо, мясо станет сухим. И есть его будет можно только с соусом. Или никак нельзя, если вы опять-таки чертов гурман.
Разумеется, из голодного края приехамши, вы переваренный пашот и недодержанное мясцо уминать станете за обе щеки. И выпучите глаза на любого, кто при виде испорченных яств поморщится и позовет официанта: унесите!
Так же и с фанфиками. Чем плохо почитать десяток (или сотню) сайд-стори к любимым произведениям хороших авторов? Отчего бы не насладиться приключениями дорогих сердцу героев, до которых их создатель не додумался? Узнать, как все сложилось у Ретта Батлера и Скарлетт О’Хара? Тем и плохо, что желток твердый, а белок резиновый. Автор сказал: это всё — и это было действительно всё. А там уж можно дофантазировать финал самому или заказать на кинк-фесте (есть в инете места, где можно оставить заявку с четко обозначенными предпочтениями типа «публичный секс, Скарлетт в форме солдата-южанина берет Ретта в плен и продает его в солдатский бордель») — но не обессудьте, если гурмана передернет при одной мысли о подобном.
