Круассаны — это такая зараза, которую никогда нельзя готовить дюжинами. Иначе не остановишься, пока не съешь штук семь. И ладно бы горячими, под кофе, но без онеров в виде масла, сыра, свежего варенья и шоколада. О нет, «заедки» сами собой собираются вокруг круассанов и практически умоляют их съесть.
Я готовлю круассаны с начинкой (чаще всего с шоколадом) и без, сворачивая тесто на автопилоте, потому что тесто на выпечку надо расстоять ночь в холоде, утром, не просыпаясь, накрутить фиглей-миглей, поставить в духовку на вторую расстойку — и уж потом идти умываться, чистить зубы, принимать душ и вообще просыпаться для новой жизни… то есть жизнедеятельности. Холодная расстойка, как показывает мой опыт, делает тесто вкуснее. И не надо духовку лишние часы гонять, а холодильник и так работает круглосуточно. Шар теста, накрытый пищевой пленкой, спокойно простоит в мисочке сутки-двое, лишь улучшаясь во вкусе.
Помню, в интервью какой-то знаменитости мелькнуло упоминание матери семейства, встававшей в пять утра, чтобы к семи утра кормить всех малюсенькими дрожжевыми пирожками с разными начинками. Отец того семейства к завтраку выходил в галстуке даже в выходные, и знаменитость гордилась ими обоими, очевидно, за стойкость. О боже, нет! — подумала я с ужасом. Меня когда-то ловили в качестве сЮпрЮги в такое семейство, но не поймали. Не родился еще тот человек, ради которого я буду ложиться с курами, вставать с петухами и готовить пироги к семи утра, потому что муженек, видишь ли, садится их есть при полном параде. Это даже не сексизм, а просто идиотизм. Правда, в эпоху микроволновок даже криворукий старый черт может погреть себе вчерашнюю корку, присыпав ее сыром — и сожрать как аутентичную итальянскую брускетту. Кстати, даже в европейском кафе с утра ничего лучше вчерашнего неликвида, разогретого в СВЧ, не подают, проверено.
К завтраку у меня, кроме круассанов, еще и сны — как на подбор, странные. Сегодня, например, приснилось, что весь мир, словно экватор, охватила Полоса — но не как меридиан или параллель, а как земной эллипсоид, наискосок. И ширина ее побольше, чем у эллипсоида — несколько сотен метров, и она вполне материальна: пространство, накрытое силовым куполом, которое не выпускает нас, попавшихся под купол тогда, когда Полоса легла на нашу планету, словно звезда Полынь. Мы смотрим на внешний мир глазами пленников, видит око да зуб неймет, Полоса — наша тюрьма, мы можем гулять по описанному ею кругу, по длинному земному эллипсоиду (вдоль Полосы построен автобан и железная дорога, езди хоть каждый день), но никто из нас не выйдет за пределы купола. Никогда, мы это чуем, словно звери.
Всё население земного шара глядит на нас с сочувствием и… ожиданием. Что-то им надо от нас, на что-то они надеются, чего-то опасаются. Думают: не зря же несколько миллионов людей в разных странах попало в Полосу как кур в ощип? У инопланетян, устроивших этот раскардаш, наверняка были свои планы на разумных, оставшихся внутри купола. Из нас то ли философов готовят, то ли гениев — насильно, грубо, безжалостно. Становиться выдающимся мыслителем через фрустрацию не хочется, а как избежать павшего с небес испытания, не знаем. Ходим на свидания с родными и знакомыми, которые остались за пределами купола и теперь навещают нас, будто заключенных, смотрим им в глаза, ловим в них недоумение — и не знаем, как утешить близких. Или себя.
Полоса совсем не похожа на Зону Стругацких, нет в ней никаких чудес природы и физики, изменений почвы, воздуха, воды и гравитации. Все та же земля и вода, что и по ту сторону купола. Ученые уже всё тут перекопали и перепробовали. «Полосники» сдавали телесные жидкости литрами, претерпели десятки пункций, переругались сотни раз со специалистами — а толку-то? Все мы какими были, такими и остались. И пускай биохимики отказывались верить в этот факт, ничего их неверие не меняло.
В общем, на нас, похоже, поставили чисто психологический эксперимент: что, если оторвать небольшое количество представителей разумной расы от прочих особей популяции и демонстративно ограничить вашу свободу — что с вами будет, биологические единицы вида хомо сапиенс? Отвечаю от имени всех: ничего. Мы почти не изменимся, останемся такими, какими родились на этой земле. Ведь планета Земля — единственное место во вселенной, где мы можем жить — такая же Полоса.
Проснувшись с таким сном в башке, поневоле захочешь его заесть — булками, шоколадом или булками с шоколадом.
